Комментарии к материалистическому пониманию истории

И доктрина марксизма, и реальные потребности удержания власти требовали перевода средств производства из рук частника в руки государства. Но если производство принадлежит государству, то оно и управляется государством, вернее, представителями государства – бюрократией. Маркс же совершенно справедливо утверждал: тот, кто господствует на производстве, тот господствует и во всем обществе. Или, проще говоря, тот, кто является хозяином производства, оказывается и хозяином общества в целом. И с этим ничего не может поделать даже Конституция, поскольку базис определяет надстройку, а не наоборот. Если реальные отношения в базисе предполагают господство на производстве чиновника, то все надстроечные структуры будут подчиняться именно этому обстоятельству, а не задекларированным принципам.

Этот закон начал действовать с первых же шагов советской власти. К 1920 году даже коммунистические лидеры в один голос с прискорбием констатировали тотальную бюрократизацию советского общества. Но ничего поделать с этим они уже не могли. В свете этого особенно жалкой выглядит идея Ленина о создании Рабоче-крестьянской Инспекции. Марксист Ленин наивно полагает, что если удастся найти 100 сознательных рабочих и 100 сознательных крестьян и сделать их ведущими инспекторами, то проблема будет решена. 200 сознательных трудящихся – вот подлинная гарантия формационной идентичности советского общества!

Советский индустрополитаризм привел к высшему пику традиционную мифологему россиян о всесильном и всеблагом государстве. Российский человек, столетиями пребывающий в чреве Левиафана-Го-сударства, воспринимает государство как естественную и животворящую среду. Все социальные проблемы и беды, все задачи и цели будут разрешены и исполнены, если подключить к ним всесильное государство. Государство представляется некоей сакральной сущностью, которая при необходимости может из ничего извлекать бесчисленные горы общественного богатства и средства к разрешению любой проблемы.

Эта мифологема находится в разительном противоречии с реальной российской жизнью. Иначе и быть не может. Ведь государство это не ангел, витающий средь нас, и утешающий вдов и сирот, а социальный институт, реальное тело которого составляет чиновничество. И любой вменяемый человек хоть немного познакомившийся с нравами и практикой чиновничества знает, что это за люди. Главный интерес чиновника – продвижение по служебной лестнице в результате одобрения начальства. Это одобрение проще всего заслужить не реальным исполнением дела, а лестью, интригами и правильно составленными отчетами. История России и других стран неизменно демонстрирует: то, что попадает в полновластное ведение чиновника, начинает хиреть и разваливаться.

На бытовом уровне российский человек отлично знает это и предлагает бытовую же панацею – нужен Хозяин. В этой идее есть здравое зерно. Проблема чиновничества, бюрократии – это проблема контроля. Бюрократия может сносно функционировать, находясь под неусыпным контролем. Но вопрос в том и состоит: Кто будет осуществлять этот контроль?

Российский человек уповает на царя или президента. И вся российская жизнь проходит под знаком ожидания, что вот-вот, наконец, объявится добрый Хозяин, который и наведет порядок. И, время от времени, этот Хозяин появляется, но узнают россияне об этом лет через 20 или 100 по окончанию его правления. В действительности же, каждое последующее правление оказывается столь удручающим, что предыдущее начинает представляться раем. Иначе и быть не может, поскольку даже если добрый правитель и занимает положенное ему место, то он оказывается, изолирован от управляемой страны чудовищной толщей лукавого и хитроумного бюрократического аппарата.

Коррупция и имитация деятельности – непреодолимое зло, терзающее все общества, отдавшие себя в руки бюрократии. Существует лишь один способ более-менее эффективного контроля над бюрократией – гражданское общество, которое возвышается над государством. В современном обществе социально-экономической основой такой силы являются доминирующие структуры частной собственности. Пока эти структуры не укоренятся в России, мы не сможем преодолеть извечного хаоса и неустроенности российской жизни.