Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации

Великобритания известна тем, что в ней развиты творческие отрасли, которые впервые были перечислены в государственном отчете, подготовленном Министерством по делам культуры, СМИ и спорта в 1998 году: модный дизайн входил в этот список как самостоятельный сегмент наряду с продуктовым дизайном, графическим дизайном и архитектурой. В 2001 году в новом отчете модный дизайн подразделялся на четыре направления с опорой на классификацию, заимствованную у Mintel: а) высокую моду; б) международные бренды, выпускающие продукцию под одним именем; в) бренды, сотрудничающие с крупными ретейлерами; г) мейнстримная мода, которая появляется и исчезает и которую чаще всего задают знаменитости437

. В отчете также отмечалось, что сегмент моды в Соединенном Королевстве, в отличие от США, Франции и Италии, в значительной мере составляют малые предприятия. В своем докладе, подготовленном в 2003 году для Министерства торговли и промышленности, Малкольм Ньюбери отметил, что сегмент модного дизайна включает в себя «отдельных лиц и группы, создающие оригинальные и неординарные коллекции, которые отличает своеобразие и „фирменный“ стиль и примерами которых могут служить изделия брендов, участвующих в международных торговых выставках, таких как Лондонская неделя моды»438

.

Именно по такой модели по-прежнему организован сбыт товаров во многих дизайнерских компаниях, однако она начинает переживать серьезный кризис. В отчете «Экономика модного дизайна в Соединенном Королевстве», опубликованном Центром предпринимательства в области моды в 2008 году, выделяются различные модели, по которым функционируют дизайнерские компании, от микро- до малого и среднего бизнеса, и перечислены разные типы организации предприятий, от индивидуальных предпринимателей или творческих содружеств до дизайнеров, получивших лицензию, сотрудничающих с производителями или инвесторами. Здесь я попытаюсь сформулировать альтернативный взгляд на дизайнерские предприятия, в котором акцент переносится на их способность к новаторству, на умение создавать впечатляющие изделия за счет необычных форм, производственных технологий или способов взаимодействия с пользователями, а иногда – на создание радикальной концептуальной моды, нарушающей традиционные представления и нормы.

Среди инноваций, которые цифровая экономика принесла модной индустрии, внимание обычно привлекают начавшиеся кардинальные изменения в маркетинге и торговле, в том числе показы с использованием виртуальной и дополненной реальности, о которых уже шла речь439

. В то же время интерес к технологии 3D-печати и ее популярность растут в геометрической прогрессии: благодаря настойчивой рекламе в СМИ она шагнула за пределы сегментов инженерного и продуктового дизайна – на рынок товаров широкого потребления. Проекты «фаблабов» (FabLabs, от «fabrication laboratories» – «производственные лаборатории») и пространств, позволяющих самостоятельно создавать нужные изделия или детали (makerspaces), впервые появились в США, в Массачусетском технологическом институте в 2001 году, а затем получили распространение, предоставив отдельным группам и маленьким дизайнерским компаниям доступ к различным цифровым технологиям, в том числе 3D-печати, лазерной резке, фрезерным станкам с ЧПУ, виртуальному 3D-моделированию и мелкосерийному производству. Ресурсы же, которыми обычно располагают дизайнеры, ограничиваются швейными машинами и портновскими манекенами – доступ к промышленному текстильному оборудованию с программным управлением (которое дает возможность ткать, наносить рисунок, вязать и делать вышивку) есть лишь у специализированных университетов и крупных компаний, где установка проприетарного программного обеспечения440 для системы автоматизированного проектирования и систем, позволяющих визуализировать модели, разрабатывать орнамент и делать эскизы, требует значительных затрат.