«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма

Но надо понимать, что сразу лесной квалитатив не понимался. Вроде бы леса было много. Противники вообще заявляли: о чем тут переживать – лес на то он и лес, что сам выживет, вырастет! И вот тут сталинский квалитатизм может быть самым показательным. Дело в том, что символ России не береза, а сосна, вообще хвойные. Сосна – основа почвенной России и самая товарная древесина одновременно. Так вот на выпиленной поляне сосна не вырастет. Скоростным ростом обладают кустарники и береза, которая сразу забивает ростки сосны. То есть фронтально спиленная сосна – потеря её для страны. Сосну можно после вырубки только выращивать.

Это очень дорого. Один из соавторов до сих пор помнит, как бабушка его взяла на питомник полоть… сосну. Впечатление невероятное. А это было в обмен на предоставленный бабушке сенокос поближе к деревне. Шестидесятые годы. И вот ряды махоньких – в полпальца – сосенок надо было тщательно обрабатывать, убирая даже маленькую травку – которая забивала сосёнку. Потом через годы встреча с этими выращенными сосенками на сенокосе – они высаживались минимум в полметра ростом – чтобы не забила трава. Сегодня на этом месте тайга. Сталинская.

А ведь противников квалитативного подхода хватало. Мы упомянули о троцкистах. Зачем нам вообще что-то возобновлять и продлевать в России, если она в принципе никогда не будет квалитативной? У русских были и есть руки-крюки! Квалитатив – это дорого! Квалитатив экономнее брать на Западе: в Германии, Англии, Штатах. Нечего здесь стремиться к невозможному. И тратить на это невозможное деньги. Сталин же вкладывал огромные деньги в продолжение страны. Зачем нам таежное будущее России? – кричали троцкисты – если нам нужен свет индустриализации? А Сталин сажал лес. На миллионах гектаров.

Писатель Леонид Леонов в своем романе «Русский лес», который он начал писать ещё в тридцатые, передал эту атмосферу борьбы за русский лес как за духовный, корневой символ будущего России. И именно в словах Грацианского, антипода главного героя Вихрова, была озвучена именно троцкистская позиция, которая истребление леса прикрывала планами партии. Известно, что Леонов знал сталинское понимание природы – это не сырье, а окружающий нас корневой порядок вещей, основа России. Можно было точно сказать, что Сталин был ближе к ноосфере Вернадского, чем к оголтелым «сырьевикам», которые бредили покорением Природы. Не случайно Сталин дал Вернадскому для работы всё и даже простил нехорошее поведение его сына Георгия, уехавшего в США.

То есть Сталин настолько верил в Россию, что шел против всех попыток её умять даже в самых немыслимых для мирового мнения вещах – в деле квалитативных достижений русского народа. Сталин верил, что мы можем добиваться предельного качества сами, своими руками и силами, опираясь на свою почву. В этом смысле он был зачинатель квалитативной отечественной школы, показавшей, что мы можем давать мировое качество русскими руками и мозгами. То есть

Сталин верил в русский народ не только как в народ-воин, но и народ-мастер и народ-мыслитель. Надо признать честно, что это первый национальный лидер в России, который сделал ставку на народ в наиболее рискованном, что уж говорить, для этого народа деле. И надо признать, добился неслыханных результатов.

Троцкист Любищев против Сталина

Сталин ценил академика Лысенко за его практические наработки в сельском хозяйстве. Академик был из тех, кто знания добывает в поле, а не в тёплом кабинете. И Лысенко вытащил на себе одну из головных болей Сталина – продовольственную безопасность – даже в войну.

Но почему он включился в поддержку Лысенко к сессии ВАСХНИЛ[44] 1948 года – по тем временам неожиданность. Лысенко собирались сносить, обычное дело, у всех больших руководителей накапливаются ошибки и усталость приходила. Но всё равно странно. Ведь Сталин включался в те вопросы, которые выходили за пределы отрасли и вели к политико-идеологической проблематике. А тут вроде бы чисто академические прения. И сессия – не особо важное мероприятие.

Чтобы было понятно, начнем от конца сюжета – с знаменитого «Письма 300», написанного в 1954 году неким профессором Любищевым из Ульяновска по поводу ретроградности Лысенко. Обращает внимание то, что заштатный профессор, занимающийся блохами, собрал без интернета подписи трёхсот (!) самых заметных имен отечественной науки из так называемого естественнонаучного цикла.

Это говорит о том, что тема была зловеще актуальной.

Надо понимать, что Сталин воевал на всех возможных фронтах – даже тех, которые никто не видел. И вот обнаружился ещё один фронт – в науке по имени генетика, куда подкинули дров из настойчивых проблем доброжелатели.