Корабль-призрак

Доски под ногами ходили ходуном и терлись друг о друга, пока плот преодолевал полосу прибоя. По счастью, несмотря на сильный ветер, прибой был невысок, и высадиться удалось без затруднений.

Твердый белый песок усеивали бесчисленные разноцветные раковины, среди которых изредка попадались кости неких животных, обреченных погибнуть у кромки воды.

Этот остров, подобно своим соседям, изобиловал кокосовыми пальмами, макушки которых раскачивались и гнулись под порывами ветра. В иных обстоятельствах моряки устремились бы в спасительную тень и обрадовались прохладе, но сейчас единственным, кто радовался, оказался Кранц. Что касается Филипа, тот был поглощен тоской по пропавшей жене, а матросы помышляли только о внезапно обретенном богатстве.

Кранц помог Филипу сойти на берег и отвел капитана в тенек, но Филип вдруг встрепенулся, устремился на ближайший мыс и принялся высматривать плот с Аминой. Кранц двинулся за капитаном, но не слишком торопился: он понимал, что теперь, когда первый приступ отчаяния миновал, можно не опасаться, как бы Филип не наложил на себя руки.

– Исчезла! Сгинула навсегда! – воскликнул Филип, прижимая ладони к лицу.

– Не думаю, минхеер. Провидение уберегло нас и наверняка спасло ее. Попросту невозможно, чтобы она погибла вблизи такого скопления островов, многие из которых обитаемы. Туземцы относятся к женщинам уважительно.

– Мне бы вашу уверенность, – проговорил Филип.

– Сами подумайте, капитан. Уж лучше так, чем иначе. Уж лучше ей было разлучиться с вами, чем остаться в обществе мятежных матросов, с толпой которых, кстати, мы могли бы не справиться. Неужто, по-вашему, эти негодяи, очутившись на суше, позволили бы вам единолично владеть своей супругой? Вот еще! Они ведь были готовы преступить все законы! Как по мне, Небеса чудесным образом уберегли Амину от позора и дурного обращения, не говоря уж о смерти.

– Они бы не посмели! Ладно, Кранц, надо чинить плот и отправляться на ее поиски. Не будем терять времени. Я буду искать ее повсюду, пока не отыщу!

– Как прикажете, капитан. Я пойду за вами куда угодно. – Кранца воодушевил задор Филипа, пускай мысль о поисках представлялась ему отчасти бредовой. – Пойдемте подкрепимся. Нам всем это не помешает. А уж потом решим, как быть дальше.

Филип, изрядно утомленный, нехотя согласился и двинулся вслед за Кранцем к тому месту, где лежал на песке наполовину развалившийся плот.

Матросы укрывались в тени, причем каждый выбрал для себя отдельную пальму и настороженно поглядывал из-под нее на остальных. Имущество, которое забрали с корабля, по-прежнему оставалось на плоту, и Кранц велел матросам перенести все на берег, но никто не подчинился его приказу.

Все стерегли свои деньги и боялись оставлять без присмотра нежданно свалившееся на их головы богатство. Теперь, когда их жизням более не угрожал произвол стихии, демоны алчности завладели душами моряков. Они сидели под деревьями, изнывая от жажды, но не осмеливались встать, словно их обратило в камень заклинание чародея.

– Совсем спятили от этих треклятых талеров, – проворчал Кранц. – Давайте сами все сделаем, иначе жажда нас прикончит.

Они забрали с плота столярный инструмент, лучшее оружие и все заряды, чтобы, если придется, располагать властью над матросами; потом вытащили на берег парус и несколько досок поменьше. Все добро свалили под сенью пальм в сотне ярдов от кромки воды.

Спустя полчаса построили подобие хижины и сложили туда все, что получилось вынести с плота, за исключением большей части зарядов, которые Кранц, спрятавшись за стенкой хижины, зарыл в сухой песок. Потом он срубил топором невысокую пальму.

Каким мучением было, надо думать, для изнывающих от нестерпимой жажды смотреть, как Филип и Кранц пьют кокосовое молоко, обильно смачивая пересохшие губы!

Матросы молча наблюдали за офицерами, в их взглядах читалась откровенная зависть. Каждый кокос, который раскалывали и выпивали, был провожаем алчными взорами. Матросы неотрывно следили за происходящим, однако оставались там, где сидели, и даже поистине адские муки не могли сдвинуть их с места.

Подступал вечер. Филип улегся на парусину и заснул, а Кранц отправился исследовать остров, на который их выбросило. Тот оказался невелик, не более трех миль в длину и не более пятисот ярдов в поперечнике. Родников с пресной водой не нашлось, разве что надо было копать. По счастью, обилие кокосов с лихвой восполняло отсутствие источников.

На обратном пути Кранц прошел мимо матросов. Те не спали. Каждый приподнимался на локте, когда Кранц проходил мимо, и, лишь убедившись, что это первый помощник, а не кто-то из товарищей, польстившийся на чужое золото, снова укладывался наземь.

Кранц приблизился к плоту. Прибой почти улегся, ветер задувал с суши. Доски расползались почти на глазах. Кранц поднялся на плот и, поскольку луна уже взошла и светила ярко, принялся собирать оставшееся оружие и скидывать его в воду, так далеко, как только мог забросить. Затем он вернулся к хижине, где крепко спал Филип, и прилег отдохнуть рядом с капитаном.