Корабль-призрак

Мало-помалу волнение улеглось, и вскоре уже ничто не напоминало о недавней буре, не считая длинного пенного вала, что катился на запад за кормой судна, как бы норовя нагнать «Фрау Катерину». Изнуренные матросы, солдаты на палубе и пассажиры, вымокшие до нитки, – все вздохнули с облегчением.

Люди высыпали на верхнюю палубу. Матери наслаждались переменой погоды и подставляли своих детишек согревающим лучам закатного солнца. Все снасти оказались увешаны мокрой одеждой, которую вынесли просушиться, а матросы принялись на скорую руку чинить повреждения, нанесенные бурей.

До Столовой бухты, по общим подсчетам, оставалось не более пятидесяти миль, и вот-вот должен был показаться южный мыс на ее оконечности. Все снова радовались и веселились, явно решив, что счастливо избегли опасности. Все, кроме Филипа.

Второй помощник, бывалый моряк по фамилии Кранц, пользовался уважением Филипа, который убедился, что может положиться на этого человека. Днем они с Филипом ходили по палубе и беседовали.

– Как по-вашему, Вандердекен, что за корабль мы видели?

– Я уже встречал его раньше, Кранц, и…

– Что?

– Любая встреча с ним сулит беду. Никому и никогда не удавалось вернуться в порт целым и невредимым.

– Это что, призрак?

– Мне так говорили, и я слышал немало других историй об этом корабле. В общем, уж поверьте: с нами непременно что-нибудь да случится, прежде чем мы достигнем порта, пускай теперь все выглядит безмятежным, а до порта рукою подать.

– Вы слишком мнительны, Вандердекен, – возразил Кранц, – хотя, должен признать, мне и самому тот корабль показался каким-то странным… Никто не ходит под полными парусами при этаком ветре. Если порой какой-то глупец отваживается на подобное, он сразу идет ко дну. И этот корабль тоже затонул, раз мы его больше не видели. В остальном же скажу так: я никому не верю на слово, но если с нами и вправду что-то стрясется, я соглашусь, что тут замешаны потусторонние силы.

– Знаете, Кранц, я нисколько не огорчусь, если мне доведется ошибиться, – сказал Филип. – Но дурные предчувствия меня не покидают, а порта мы еще не достигли.

– До него совсем близко, а погода вряд ли переменится к худшему, сами посмотрите.

– Невозможно предугадать, откуда придет угроза, – покачал головой Филип. – Нам может грозить что угодно, не только ярость ветра.

– Верно, но давайте не будем заранее себя хоронить. Чем бы вы меня ни пугали, я уверен, что через два дня – это в крайнем случае – мы надежно встанем на якорь в Столовой бухте.

Филип не стал дальше спорить с Кранцем, он был рад остаться один. Его охватила грусть, уныние, даже более гнетущее, нежели то, какое он испытывал раньше. Он перегнулся через борт и стал смотреть на волны у борта.

«Всемилостивые Небеса, – мысленно взывал он, – пощадите это судно, не позвольте мне услышать женский плач и истошные крики детей, идущих ко дну, отведите напасти от тех мужчин, что доверили свои жизни этому корыту… Не приносите их в жертву за преступления моего отца! Да, Ваши пути воистину неисповедимы, и я до сих пор не ведаю, почему другие должны страдать, если согрешил мой отец. Но разве не так устроен наш мир? Сколько тысяч душ отлетают на поле брани по прихоти королей или по наущению коварных женщин? Сколько миллионов душ были истреблены за то, что исповедовали иную веру? Творец поступает, как Ему угодно, а нам остается дивиться и сомневаться».

Солнце село, и тогда Филип покинул палубу и спустился вниз. Вверив себя и спутников заботам Провидения, он крепко заснул, однако, прежде чем корабельный колокол прозвонил восемь раз, возвещая о наступлении полуночи, его разбудили, грубо тряхнув за плечо. Он увидел Кранца, которому следовало нести вахту наверху.

– Боже всемогущий, Вандердекен, вы были правы! Скорее! Корабль горит!

– Горит?! – изумленно повторил Филип, спрыгивая с койки. – Где пожар?

– В главном трюме.

– Сейчас приду, Кранц, а вы пока закройте все люки и приготовьте насосы.

Менее чем через минуту Филип выбежал на палубу, где столкнулся с капитаном Баренцем, которого второй помощник тоже известил о пожаре. Кранц все объяснил в нескольких словах: из главного трюма вдруг сильно потянуло дымом, он решил открыть один люк и проверить, а уж потом звать на помощь, если понадобится (иначе, мол, начнется суматоха, которая никому не нужна), и увидел, что внизу всё в дыму. Тогда он задвинул щеколду люка и побежал будить Филипа и капитана.

– Хвалю вашу сообразительность, – сказал Филип. – Теперь у нас есть время, чтобы понять, как следует действовать. Узнай солдаты и женщины с детьми о той опасности, какая нам грозит, они наверняка устроили бы переполох. Но что могло загореться в главном трюме?

– Никогда не слыхал, чтобы на «Фрау Катерине» случался пожар, – вставил капитан. – Как по мне, это попросту невозможно. Наверное, это какая-то ошибка, ведь…