Корабль-призрак

– Погодите! – перебил Филип. – Я припоминаю, что среди прочего груза у нас было несколько бочонков с серной кислотой в бутылях. Видимо, от качки бутыли разбились, и кислота вытекла. Я велел положить их сверху всего остального, во избежание несчастного случая, но, похоже, они попа́дали и раскололись, пока мы боролись со штормом.

– Думаю, так и есть, – согласился Кранц.

– Я возражал, говорил, что такой груз нельзя перевозить на судне, переполненном солдатами. Эти бочонки нужно держать на палубе. Но мне ответили, что счета уже выставлены и груз надо доставить. Ладно, займемся делом. Полагаю, люки открывать не следует. Глядишь, огонь сам уляжется в отсутствие притока свежего воздуха.

– Точно, – снова согласился Кранц, – а еще надо прорубить дыру в палубе, пропихнуть туда рукав и накачать в трюм как можно больше воды.

– Вы правы, Кранц. Пошлите за плотником, пусть приступает к работе. Я подберу добровольцев и поговорю с людьми. Кстати, запах явно усилился, так что не будем терять время… Главное сейчас – успокоить солдат и женщин на борту.

Добровольцы быстро нашлись и высыпали на палубу, гадая вслух, к какому занятию их намерены привлечь. Они пока не догадывались о беде, поскольку люки оставались закрытыми, а дымок, что просачивался наружу, уплывал вверх, не достигая нижней палубы.

– Ребята, – начал Филип, – должен вас огорчить, но мы подозреваем, что у нас пожар в главном трюме.

– Я чую дым! – воскликнул один матрос.

– Я тоже! – поддержали его другие и попытались было улизнуть обратно в кубрик.

– Тихо! Оставайтесь где стоите и послушайте меня! Если вы перепугаете солдат и пассажиров, мы не сумеем ничего сделать. Нужно верить в себя, сейчас некогда бояться. Минхеер Кранц и плотник прорубают дырку в палубе, а вы, ребята, давайте-ка садитесь, и я объясню вам, чего от вас ожидаю.

Приказу Филипа повиновались, и все вышло просто замечательно. Пока матросы рассаживались, они успели успокоиться, а это было важно. Ведь среди всех потрясений, какие обрушиваются на человека, едва ли не самое, пожалуй, сильное то, которое производит весть о пожаре на борту: в этом прискорбном положении приходится выбирать между двумя гибельными стихиями.

Филип молчал минуту или две. Потом он обрисовал матросам опасность, грозящую «Катерине», поведал, какие меры они с Кранцем намерены предпринять, и подчеркнул, что крайне важно сделать все быстро и хладнокровно. Еще он напомнил матросам, что на борту имеется запас пороха – по счастью, далеко от места пожара. Порох следует выбросить за борт, а если пожар не удастся потушить, на палубе хватает дерева, из которого можно смастерить плот. На плоту и в шлюпках разместятся вся команда и пассажиры, а до суши не так уж и далеко.

Речь Филипа оказала благотворное воздействие. Матросы вскочили, когда он приказал, и одна группа отправилась за порохом, чтобы ссыпать огненное зелье в мешки и выкинуть за борт, а другая двинулась к насосам.

Тут появился Кранц и доложил, что дыра в палубе над главным трюмом прорублена, рукава опущены и вода скоро пойдет вниз, но помешать распространению слухов не представляется возможным. Солдаты ведь спят прямо на палубе, и суета на борту подскажет им, что случилось неладное, даже если их не насторожит дым, который, к слову, становится все гуще и начинает заполнять нижнюю палубу.

Спустя несколько минут по всему судну прокатился клич: «Пожар!» Мужчины, женщины и дети заметались в разные стороны, одни поспешно натягивали на себя всю одежду, другие бегали, охваченные страхом. Кто-то кричал, кто-то молился. Начался сущий кавардак.

Тут-то и обнаружилось все благоразумие принятых Филипом предосторожностей. Если бы матросов предупредил об опасности тот же самый клич, они бы присоединились к бестолковой мельтешне солдат и пассажиров. Забыв, что должны подчиняться приказам, они попрыгали бы в лодки и бросили всех прочих на произвол судьбы, если, того хуже, не устремились бы в винный погреб и от души не накачались бы спиртным, усугубляя пьяным разгулом общую суматоху и панику. Коротко говоря, все усилия были бы напрасны и судно пошло бы ко дну, увлекая за собой команду и пассажиров.

Подобный исход удалось предотвратить благодаря рассудительности Филипа и второго помощника. (Капитан, увы, оказался бесполезен. Ему никто не отказал бы в мужестве, но он не обладал познаниями, необходимыми моряку.) Матросы доблестно исполняли порученное им дело и расталкивали перепуганных солдат, упрашивая не мешать.

Филип оставил Кранца за старшего и спустился вниз. Постепенно, взывая к разуму, при помощи наиболее уравновешенных солдат он сумел успокоить большинство пассажиров.

Тем временем весь порох выбросили за борт, в палубе прорубили вторую дыру, установили еще один насос, и количество воды, подаваемой в трюм, возросло вдвое. Впрочем, Филипу было очевидно, что пожар не унимается. Дым и пар вырывались из-под закрытых люков и клубились над отверстиями, прорубленными в палубе, причем густота клубов свидетельствовала о том, сколь жаркое пламя бушует внизу.