Корабль-призрак

– Я много думала об этом, Филип. Поначалу мне казалось, что все обстоит именно так. Однако наставления твоих священников помогли, как ни забавно, развеять пелену обмана. Они ведь не стали отвечать тебе, сказали, что ты должен решать самостоятельно. Реликвия, послание, знаки, которые нам являлись, – все это противоречило их учению, потому они и отступили. А уж я и подавно… Твоя загадочная ладанка может обладать теми свойствами, какие ты ей приписываешь, но нельзя исключать, что за этими свойствами скрываются злые силы, а сама ладанка угодила не в те руки. Могущество то же самое, но цели, на которые оно обращено, могут оказаться иными…

– Амина, могуществом волен наделять людей только Тот, Кто окончил Свою жизнь на кресте.

– Тогда это вовсе не могущество! Или оно и вполовину не так всесильно, как то, которое дарует сатана! Ведь последнее можно использовать и во зло, и на благо. Милый мой Филип, я вижу, здесь мы не сойдемся и не сможем переубедить друг друга. Тебя учили одному, меня – совсем другому. Ты сызмальства усвоил некие взгляды, которые лишь укреплялись с прожитыми годами, а я видела, как моя мать применяла разные амулеты – и добивалась своего. Ты привык преклонять колени перед священниками. Я тебя не виню, но и ты не вини свою Амину! Мы оба желаем себе добра, верно?

– Если ты мечтаешь о непорочной и честной жизни, моя Амина, то нам наверняка суждено наслаждаться вместе райским блаженством.

– Конечно, муж мой. Я верю в это всем сердцем. На свете имеется множество вероучений. Как узнать, какое среди них истинно? И какая разница? Все они обещают одно – блаженство на Небесах.

– Ты права, Амина, – ответил Филип, продолжая задумчиво расхаживать по каюте. – Однако священники говорили мне другое.

– На чем основана их вера, Филип?

– На милосердии и справедливости.

– Что это за милосердие, раз оно обрекает на вечные муки тех, кто никогда не слышал об их вероучении? Кто жил и умер, почитая некое божество и не ведая его ложности? По-твоему, это милосердно?

– Нет, но…

Амина промолчала, а Филип, поразмыслив еще немного, вышел из каюты.

«Утрехт» достиг Мыса, пополнил запасы воды и продолжил путь. Через два месяца, справившись с ветрами и течениями, он бросил якорь у Гамброна.

Все это время Амина старалась завоевать расположение Шрифтена. Она часто беседовала с лоцманом на палубе, проявляла всемерное участие и даже сумела преодолеть тот страх, который неизменно вызывало у нее приближение Шрифтена.

Лоцман мало-помалу стал поддаваться ее чарам и начал находить удовольствие в ее обществе. С Филипом он порою бывал почтителен и любезен, но так случалось не всегда, зато Амине Шрифтен неизменно выказывал уважение.

Изъяснялся он загадочно. Ей так и не удалось изгнать из его речи раздражающий слух смешок. Но к Гамброну он почти что подружился с Аминой и захаживал порою в ее каюту. Присесть не соглашался, однако поддерживал разговор на протяжении нескольких минут, а потом уходил.

Как-то вечером Шрифтен подошел к Амине, сидевшей на мостике.

– Знаете, фрау, – произнес он, помолчав, – вон тот корабль по соседству с нами через несколько дней отправится в обратный путь.

– Мне уже сказали, спасибо.

– Не хотите послушаться совета того, кто желает вам добра? Перейдите на тот корабль, возвращайтесь домой и ждите возвращения мужа.

– Откуда такая забота?

– Я предвижу опасность и даже смерть для той, кому не желаю дурного.

– Для меня? – уточнила Амина, пристально глядя на Шрифтена и встречая его пронизывающий взгляд.

– Да, для вас. Знаете, некоторые люди способны заглядывать в будущее.

– Смертным такое не под силу, – возразила Амина.

– Тут вы правы. Так или иначе, я предвижу то, что могу изменить. Прошу, перестаньте искушать судьбу.

– Предвидите то, что можете изменить? Если я приму ваш совет, то потому, что так суждено, а если нет – опять-таки потому, что так суждено.

– Что ж, воля ваша. Остерегайтесь, фрау.

– Я ничего не боюсь, но спасибо за предупреждение. Скажите, Шрифтен, вам самому не кажется, что ваша судьба как-то связана с судьбой моего мужа? Думаю, должно казаться.

– С чего бы это, фрау?

– Причин немало. Вы дважды приносили ему послания, дважды терпели кораблекрушение, а потом чудесным образом возвращались. Вам известно и о том, к чему он стремится…

– Это ничего не доказывает.

– Еще как доказывает! Отсюда следует, что вам известно то, о чем может знать только он.

– Вы тоже знаете, и святые отцы это обсуждали. – Шрифтен криво усмехнулся.

– А об этом вы откуда узнали?

– Прошу прощения, фрау… кхе-кхе! Не хотел вас смущать.

– Вы не можете отрицать, что судьба ваша неким таинственным образом связана со жребием моего мужа. Скажите, его поиски действительно благочестивы, как он верит?

– Если он верит в это, значит так оно и есть.

– Тогда почему вы сделались его врагом?

– Я ему вовсе не враг, милостивая фрау.

– Не враг, говорите? Тогда зачем вы пытались украсть святую реликвию, на которую он всецело полагается?