Корабль-призрак

– Я лишь хотел помешать ему продолжить поиски – по причинам, о которых предпочту умолчать. Разве это означает, что я ему враг? Разве не лучше было бы для него оставаться дома с вами, а не странствовать по бурным морям в безумных поисках? Без реликвии у него ничего бы не вышло. Я только проявил заботу, вот и все.

Амина не ответила, погрузившись в размышления.

– Фрау, я желаю вам добра, – не отступался Шрифтен. – Ваш муж мне безразличен, хотя зла против него я не таю. Послушайте меня… Если хотите жить долго и счастливо; если мечтаете подольше побыть с вашим муженьком, которого, как понимаю, вы любите всей душой; если лелеете надежду, что он умрет в почтенном возрасте в своей постели, а вы закроете ему глаза под плач ваших детей, а потом ободритесь от их улыбок, то последуйте моему совету. Заберите у него эту ладанку и отдайте мне. Но если вам угодно, чтобы он мучился сильнее, чем доводилось страдать какому-либо живому существу; если хотите, чтобы он жил в сомнениях, тревогах и муках до тех пор, покуда волны не поглотят его труп, тогда пусть носит ладанку дальше. Пусть носит, если вы желаете укоротить свои дни и провести их в немыслимых страданиях, если хотите разлучиться с мужем и погибнуть жестокой смертью. Я способен заглядывать в будущее, фрау, и предвижу вашу судьбу. Подумайте хорошенько. С вашего позволения сейчас я уйду, а завтра вернусь за ответом.

Шрифтен удалился, оставив Амину в раздумьях. Она долго повторяла про себя все его доводы и объяснения, убежденная в том, что с нею говорил не человек, а некое потустороннее существо, которое рок непостижимым образом связал с судьбой ее мужа.

«Мне он желает добра, – мысленно говорила она, – против моего мужа зла не таит, но хочет остановить его поиски. Почему? Жаль, что он этого не рассказал. Он искушал меня, искушал умело и искусно. Да, забрать ладанку у Филипа, пока он спит, было бы очень просто, но это же предательство! Долгая счастливая жизнь, семья и дети… Сколь привлекателен этот жребий для любящей жены! А на другой чаше весов – тяжкий труд, страдания и смерть в морской пучине. Эка невидаль! Но разлучиться с Филипом?.. Нет-нет, одна только мысль ужасает… Я верю Шрифтену, он и вправду предсказывал будущее. Согласится ли Филип? Нет, я хорошо его знаю, он дал клятву и ни за что от нее не откажется. Но все же, если забрать ладанку без его ведома, он не станет винить себя. А кого он обвинит? Смогу ли я его обмануть? Разве достойно жены обманывать мужа? Нет-нет, ни в коем случае! Будь что будет, такова наша участь, и я к ней готова. Зачем я вообще слушала этого Шрифтена? Увы, мы все норовим заглянуть в грядущее, а потом отшатываемся от увиденного и корим себя за чрезмерное любопытство!»

– Отчего ты столь грустна, Амина? – спросил Филип, подошедший к жене некоторое время спустя.

Амина не спешила с ответом. «Рассказать ему все? – думала она. – Другого случая не представится…» Наконец она собралась с духом и передала мужу свой разговор со Шрифтеном. Филип выслушал, присел рядом и взял жену за руку. Амина положила голову ему на плечо.

– Ты сама что думаешь? – осведомился Филип, помолчав.

– Я не стану красть твою ладанку, Филип. Быть может, ты сам отдашь ее мне?

– А как же мой отец, мой бедный отец, Амина? Он так и будет скитаться до скончания веков? Он, который молил о помощи, которому было дозволено взывать к сыну, извещая, что ужасную участь возможно отвратить? По-моему, ваша беседа лишний раз доказывает, что я не должен отступать. Слова Шрифтена убеждают меня продолжать поиски. Любопытно, почему он хочет мне помешать?

– Не знаю, Филип, но я готова ему помочь. Он и вправду обладает умением заглядывать в будущее, поверь мне.

– Пусть так, но он мог бы выражаться яснее. Он сулит мне испытания, которых я давно ожидаю и которые поклялся Небесам выдержать с честью. Да, мне уже выпало немало страданий, и я не сомневаюсь, что новые страдания ждут меня впереди. Я уже давно воспринимаю свою жизнь как паломничество и уповаю лишь на некую награду в лучшем мире. Но ты, Амина, ты не связана клятвой и не заключала договор с Небесами. Он советовал тебе вернуться домой и говорил о жестокой смерти. Последуй его совету, спасай свою жизнь!

– Верно, Филип, я не связана клятвой, но в надежде на вечное блаженство хочу принести ее теперь.

– Амина, остановись!

– Нет, Филип, я не стану тебя слушать. Помешаешь мне сейчас – поклянусь потом, когда ты уйдешь. Жестокая смерть будет для меня избавлением, ибо я не хочу видеть, как ты страдаешь. Пусть мне никогда не познать вечного блаженства, пусть моим уделом будут вечные муки, если я разлучусь с тобою в этой жизни! Я твоя жена, Филип. Мое благополучие, мое настоящее и грядущее связаны только с тобою. И если судьба уготовила нам нечто страшное, твоя Амина не испугается! Я не из того робкого достатка, что бежит от опасности и страданий. Уж тут-то, Филип, ты выбрал правильно, когда женился на мне!

Филип поднес ее ладонь к своим губам, и этот разговор оборвался.

На следующий вечер Шрифтен, как и обещал, снова подошел к Амине.

– Что скажете, фрау?