Корабль-призрак

– Они ошибаются. – Филип повернулся к матросам. – Ребята! С нами почти неизбежно случится какая-то неприятность. Об этом говорит появление призрака. Я сталкивался с ними не единожды, и всякий раз что-то да происходило, но вот он я, стою перед вами, живой и здоровый. Потому не хороните себя прежде времени! Мы должны сделать все возможное и уповать на Небеса. Ветер стихает, через несколько часов точно прояснится. Да, я встречался с кораблем-призраком раньше, и мне чихать на то, сколько еще раз я с ним встречусь! Минхеер Кранц, велите налить матросам по чарке. Они немало потрудились и наверняка устали!

Одно упоминание о спиртном как будто придало морякам сил, и они поспешили за капитанским угощением, которого оказалось достаточно для того, чтобы воодушевить самых боязливых, а прочих заставить насмехаться над старым Вандердекеном и его командой бесов.

На следующее утро небо прояснилось, море успокоилось, и «Утрехт» продолжил свой путь.

Многие дни подряд задувал попутный ветер, прогоняя последние воспоминания о страхе, внушенном появлением призрачного корабля. И постепенно о зловещей встрече стали вспоминать равнодушно или с шутками.

«Утрехт» миновал Малаккский пролив и приблизился к Полинезийскому архипелагу. Согласно приказу правления Филипу предстояло пополнить запасы на крошечном островке Бутон[59], тогда принадлежавшем голландцам. До острова добрались благополучно, провели там два дня и двинулись дальше, рассчитывая пройти между Целебесом[60] и островом Галаго.

Было по-прежнему ясно, ветер не думал усиливаться. Корабль вели осторожно, опасаясь рифов и течений, и непрерывно высматривали пиратские суда, издавна разбойничавшие в этих водах.

По счастью, обошлось без нападений, и корабль забрался довольно далеко в скопление островков к северу от Галаго, когда пал штиль и течение повлекло «Утрехт» на восток.

Безветрие продержалось несколько дней, и якорь бросить не удавалось, но наконец их вынесло к северному побережью Новой Гвинеи.

На ночь свернули паруса и, благо глубина позволяла, бросили якорь. Заморосил противный мелкий дождь, видимость существенно упала, и по всему кораблю расставили дозорных, чтобы пиратские проа[61] не застали команду «Утрехта» врасплох. Скорость течения здесь достигала восьми миль в час, а эти кораблики имели обыкновение внезапно выскакивать из-за островов.

Ровно в полночь Филипа, который спал, разбудило сотрясение корпуса корабля. Он было решил, что в борт врезалось проа, и выскочил на палубу. Там уже метался Кранц, разбуженный схожим образом и не успевший одеться.

Тут последовал новый удар, и корабль накренился вправо. Только теперь Филип сообразил, что «Утрехт» налетел на мель.

Непроглядная тьма мешала разглядеть окрестности. С борта спустили линь, и выяснилось, что корабль плотно сел на песчаную банку. В самом глубоком месте линь показывал всего четырнадцать футов, течение тащило корабль бортом вперед, и с каждым мгновением под килем оставалось все меньше и меньше воды. До наступления утра ничего поделать было нельзя, и морякам оставалось лишь нетерпеливо дожидаться рассвета.

Когда солнце взошло, мгла рассеялась, и стало видно, что «Утрехт» сделался пленником отмели, малая часть которой торчит из воды, а течение закручивает вокруг пенные буруны. Милях в трех от этого места виднелось скопление островков, поросших кокосовыми пальмами, но местные жители на берегу не показывались.

– Боюсь, выбор у нас невелик, – сказал Кранц, обращаясь к Филипу. – Если облегчим корабль, якорь может не удержать, и тогда нас затянет еще дальше на песок. Но против такого течения якорь бесполезен.

– Надо попробовать освободиться, хотя соглашусь, положение никак не назовешь удовлетворительным. Созывайте матросов.

Моряки собрались на корме, хмурые и поникшие.

– Ребята, почему вы такие грустные? – спросил Филип.

– Мы обречены, капитан. Все знали, что так и будет.

– Я допускал, что корабль может погибнуть, и говорил вам об этом, но потеря корабля не означает гибели команды. Да и корабль пока не погиб, пускай он прочно сидит на мели. Чего нам с вами бояться, ребята? Море спокойное, времени у нас в избытке, можно смастерить плот и воспользоваться лодками. Между этими островами ураганов не бывает, а земля совсем близко. Но давайте сначала прикинем, можно ли спасти корабль. Если ничего не выйдет, тогда подумаем о себе.

Матросы воодушевились и охотно взялись за дело: одни таскали бочонки с водой, другие взялись за насосы, третьи выбрасывали за борт все ненужное, чтобы облегчить корабль. Якорь, однако, продолжал поддаваться напору течения, и Филип с Кранцем понимали, что «Утрехт» все глубже зарывается в песок.

Прежде чем труды были окончены, наступила ночь и подул свежий бриз, поднявший волну, которая заставляла корабль биться о песок. Так тянулось до самого утра.

С рассветом моряки возобновили работу, насосы вновь принялись откачивать воду, но вскоре они забились песком. Это означало, что корабль полностью сел на мель и всякие усилия бесполезны.