Корабль-призрак

Матросы было приуныли, но Филип снова их ободрил: мы-то живы-здоровы, надо всего-навсего построить плот, перенести на него съестные припасы и снаряжение и посадить ту часть команды, которая не поместится в лодки.

После короткого отдыха матросы принялись снимать верхушки мачт заодно со стеньгами. Плот собирали с левого борта, где течение было заметно слабее. Филип, памятуя о катастрофе, очевидцем которой стал когда-то, уделил самое пристальное внимание постройке плота. Поскольку груз провизии и снаряжения обещал быть весьма тяжелым, он велел делать плот из двух частей, так чтобы их можно было легко разделить и чтобы лодкам было проще тянуть плот на буксире.

Следующая ночь прервала работу, и матросы пошли отдыхать, радуясь ясному небу и приятному ветерку. К полудню плот был готов. Воду и провизию перенесли на него. Для Амины приготовили безопасное и сухое место посреди одной из половин. Сложили все, что могло пригодиться на суше: веревки, парусину и прочие полезные вещи. Последними перетащили мушкеты и заряды к ним.

Все было готово, но тут матросы напомнили Филипу, что на борту осталось много денег: бросать их жалко и глупо, надо забрать столько, сколько смогут увезти. Поскольку со стороны матросов это была скорее не просьба, а утверждение, Филип не стал возражать, но решил, как только они доберутся до места, где действуют законы, потребовать возврата денег, принадлежащих компании.

Несколько человек спустились в трюм, пока Филип размещал Амину, вынесли наверх бочонки с талерами, разломали их и принялись набивать карманы деньгами, ссорясь между собою за каждую монету. Наконец каждый матрос взял столько, сколько мог унести, и занял свое место на плоту или на лодке. Амина сидела на плоту и ждала.

Лодки взяли плот на буксир и двинулись по течению. Матросы изо всех сил налегали на весла, чтобы плот не отнесло к той части отмели, что торчала из воды. Это была самая главная опасность, которая им угрожала, и, чтобы преодолеть ее, пришлось как следует потрудиться.

Всего в команде было восемьдесят шесть человек: тридцать два поместились в лодки, остальные расположились на плоту, который, благодаря умелой постройке, держался высоко над водной гладью.

Филип и Кранц заранее договорились, что один из них будет командовать лодками, а другой взойдет на плот, но в тот миг, когда плот отходил от корабля, оба очутились на плоту, так как им требовалось посоветоваться, какого курса придерживаться с учетом силы течения.

Выяснилось, что почти сразу после отмели течение забирало южнее, к побережью Новой Гвинеи. Офицеры стали обсуждать, стоит или нет плыть к этому побережью, обитатели которого славились своей робостью, но отличались коварством. Долгий спор ни к чему не привел. Было решено подождать и посмотреть, как будут складываться обстоятельства. Между тем лодки двигались на запад, а течение норовило увлечь их на юг.

Настала ночь. Лодки бросили шлюпочные якоря, и Филип порадовался, обнаружив, что течение здесь уже не такое сильное и якоря удерживают лодки и плот на месте. Укрывшись парусиной и выставив дозорных, усталые моряки крепко заснули.

– Может, мне лучше перейти в одну из лодок? – предложил Кранц. – Ведь не исключено, что парням в лодках придет в голову бросить плот, чтобы спастись самим.

– Я подумал об этом, – ответил Филип, – и потому не стал передавать на лодки бочонки с водой. Так они точно нас не бросят.

– Верно. А я что-то запамятовал.

Кранц остался на вахте, а Филип позволил себе отдых, в котором отчаянно нуждался. Амина встретила его распростертыми объятиями.

– Мне совсем не страшно, Филип. Отчасти даже забавно, правда. Мы высадимся на берег, построим себе хижину под пальмами, и я буду проклинать тот день, когда к нам прибудут на помощь и вызволят из этого пустынного местечка. Мне не нужен никто, кроме тебя.

– Милая, на все воля Божья, и Всевышний располагает, как Ему заблагорассудится. Будем признательны за то, что с нами не случилось ничего хуже вот этого. Давай отдохнем, мне скоро на вахту.

Рассвет показал, что течение отнесло плот левее того скопления необитаемых островков, о котором говорилось ранее, и что теперь попытки до них добраться утратили всякий смысл. Зато на западном горизонте проступали макушки очередных пальм, и было решено вести плот в том направлении.

После завтрака матросы взялись за весла, но тут обнаружилось, что от острова с наветренной стороны к ним устремилось проа, битком набитое людьми. В том, что это пиратская посудина, не было ни малейших сомнений, но Филип с Кранцем сочли, что людей у них более чем достаточно, чтобы отпугнуть пиратов, если тем вздумается напасть. Об этом офицеры сообщили матросам и раздали оружие на лодки и на плоту, а чтобы матросы зря не тратили силы, велели сушить весла в ожидании врага.

Едва разбойничье судно подошло на расстояние выстрела, пираты бросили грести и принялись палить из крошечной пушчонки, установленной на носу. Картечь, которой стреляла пушка, ранила нескольких матросов, хотя Филип велел своим людям не поднимать головы.