Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)

— Он был братом моего отца, — произнес Каспиан, стараясь не обращать внимание на сарказм девушки. Элиз поморщилась, понимая, куда он ведет. — Этот тиран был моим единственным родственником, и меня из-за этого не любили Нарнийцы. Мне пришлось доказывать, что я на Мираза совсем не похож, и теперь никто не ставит мне в упрек наше родство. И я сам не предаю ему большого значения, хотя мне порой и тошно от мысли, что в наших жилах была общая кровь, — Король положил руку ей на плечо и по-дружески ободряюще сжал. — Это имеет значение, только если ты сама позволяешь ему быть значимым. Эдмунд любил тебя все это время, любил с твоей кровью, и разве сейчас что-то изменилось? Кроме того, что ты знаешь, что Джадис — твоя мать? Это было и прошло, просто не думай об этом. Она мертва и больше никогда не вернется, не испортит твою жизнь.

Какое-то время они молчали.

— И думаю, — снова начал Каспиан. — Что Эд больше разозлился из-за того, что ты скрывала это. Он любит тебя, ты любишь его. Это и только это главное.

Элизабет посмотрела на Каспиана, и Король увидел, что глаза ее слезились. Всегда сильная и гордая, она ломалась из-за Эдмунда Пэванси так же, как он ломался без нее.

«Эти двое, — подумал Каспиан. — Такие упрямцы. Им определенно стоит быть вместе».

Ранним утром подул попутный ветер, и в обед следующего дня они подошли к острову, который видели на горизонте с драконьего полёта. На острове, низком и покрытом зеленью, обитали только кролики и дикие козы, но по развалинам каменных лачуг, старым чёрным кострищам, обломкам оружия и костей они поняли, что ещё недавно здесь жили люди.

– Пираты потрудились, – сказал Каспиан.

– Или дракон, – добавил Эдмунд.

И ещё одну вещь они нашли на острове – крохотную лодочку, лежавшую на песке у воды. Она была сделана из кожи, натянутой на плетёный каркас, и едва достигала в длину четырёх футов. Весло было ей под стать, и все решили, что её изготовили для ребёнка или же этот остров когда-то населяли гномы. По размерам она вполне годилась для Рипичипа, поэтому её взяли на корабль, а остров назвали Горелым и ещё до полудня отплыли от него.

Пять дней ветер гнал корабль на юго-восток, и на пути не было ни островов, ни рыб, ни морских птиц. Потом целый день шёл дождь. На следующий день было свежо, и матросы все толпились на палубе, стараясь надышаться приятным прохладным воздухом. Элизабет не была исключением — она сидела на борту, перекинув ноги, из-за чего мелкие капли достигали голых щиколоток. Нарния умиротворяла. Она отнимала все заботы и дарила покой. Волны легко прижимались к кораблю и так же легко убегали, мурлыча свои песни. Несколько капель попало Элизабет на щеку, и она закрыла глаза.

Осознание того, что с Эдмундом она не говорила почти неделю давило неприятным осадком, и Элизабет старалась не думать об этом. Но оказалось, что избегать друг друга на корабле оказалось просто — Элиз предпочитала теперь не сам корабль, а дракона, что тянул его. Конечно, Юстэс был не лучшим сейчас собеседником, но Колдунья чувствовала, как он меняется. Да и судя по всему, Юстэсу было куда веселее лететь с ней на спине, слушая ее рассказы о Нарнии — к ним он теперь относился по-другому — или их разговоры с Рипичипом, который начал симпатизировать мальчику из Кембриджа раньше, чем сам Юстэс.

— Так и будите бегать друг от друга? — буркнула Люси, и Элиз приоткрыла один глаз, глянув на подругу. Люси оперлась на борт рядом с Элиз и хмуро смотрела вперед. Напряжение между братом и любимой подругой выводило девушку, поскольку она знала причину расставания и считала ее довольно глупой. Но так же Люси понимала, что если попробует вмешаться — а возможность запереть их в одной каюте, взяв Каспиана в помощники была очень-очень заманчива — то на нее могут обрушиться два огнедышащих дракона, которые мало чем будут похожи на милого дракончика Юстэса.

— Я ни от кого не бегаю, — спокойно сообщила Элиз, снова прикрывая глаза. — Я даю твоему брату время все осмыслить и принять решение.

— А Эд об этом знает? — поинтересовалась Люси. — Или он думает, что вы расстались?

Элизабет открыла глаза, закатила их и, поняв, что спокойно посидеть ей не удастся, перемахнула обратно. Обуваясь, она заметила приближающегося вместе с Каспианом Эдмунда, но бежать уже было поздно. Поэтому она продолжала шнуровать высокие сапоги.

— Столько дней плывем, а острова Раманду все еще не видно, — сказал Каспиан, подходя к ней и к Люси. Он положил руки на борт, окидывая бескрайнее море взглядам. — Элиз, у тебя ничего?