Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)

— Кажется, нам и вправду пора домой, — сказала Эдмунд.

— Так оно так, — кивнула Аслан, и тут его глаза посмотрели в упор в глаза Элизабет. — Но вопрос в том, кто именно из вас вернется домой?

— Тогда тут нечего решать, — сказала Элизабет. Все обратили свой взгляд на нее, но темнокурая опустила голову. — Я от своих слов не отказываюсь и, если ты позволишь, я бы хотела остаться в Нарнии, или отправиться в твою страну.

— До моей страны еще надо дойти, — сказала Аслан. — Сейчас я не скажу, долог путь или короток, знайте лишь, что он пересекает реку. Но не бойтесь, я умею строить мосты. Если же ты захочешь остаться в Нарнии, то вместе с Каспианом можешь вернуться на корабль.

— Что? — воскликнула Люси. — Нет, Элиз нет! Не надо! Как ты можешь оставить нас?

— Люси, — устало выдохнула Элиз. Это решение далось ей нелегко, да и она была вообще не уверена, что Аслан позволит ей остаться. Но Великий лев дал ей право выбирать, и к этому девушка была не готова; впервые девушка хотела, чтобы кто-то принял решение на за нее. Чтобы кто-то сказал решительно «Нет» или приказал ей, сказав «Уходи».— Пойдем поговорим.

Она с Люси отошла на приличное расстояние, и только там Элизабет заговорила. В голосе ее звенели слезы.

— Я не могу, Лу, — тихо и решительно произнесла девушка. — Не теперь, когда между мной и Эдмундом все кончено.

— Ах, ужасные, ужасные слова! — воскликнула Королева Отважная. — Не произноси их! Ты вернешься с нами домой и все будет хорошо!

— А если нет? Ты не понимаешь Лу, без вас… мне там нет места. Куда я пойду? В дом вашего дядюшки? Зная, что я — дочь самой женщины, которую все считают самой жестокой на свете? Что у меня никого нет?

— У тебя будем мы! — горячо возразила Люси. — Я, Питер, Сьюзен, Рабадаш, твоя семья!

— Которую я получила обманом?! — горько усмехнулась Элизабет. — Когда-нибудь, воспоминания о Нарнии потухнут, и вы забудете кто я такая, а я не смогу этого вынести. Да и тут я буду куда полезнее.

— Это эгоистично! — с упреком произнесла Люси. Она сама плакала, только либо не замечала этого, либо ей было все равно.

— Да, возможно… — тут Элизабет внезапно протянула руки, и крепко-крепко обняла свою малышку Пэванси. Люси уткнулась ей в плечо, и вцепилась в рубашку на спине девушки, не веря, что им приходится расставаться. — Не плачь, не плачь, Люси, Королева Отважная.

— Я буду скучать! — всхлипывала Люси. — Не представляешь, как сильно!

— Я тоже… я тоже

Когда они вернулись, Люси уже не рыдала, но слезы катились из ее глаз. Элизабет засунула руки за пояс, и старалась выглядеть беззаботной, насколько это было возможным.

— Ну, передавайте привет Питеру, Сьюзен и Рабадашу, — произнесла Колдунья, и в голову побледневшего Эдмунда как никогда явно ударило одно слов: прощаются. — Будете еще у профессора Керка и ему привет. Лу, — она посмотрела на девушку. — Не плачь больше, — потом ее глаза скользнули по Юстэсу, и сверкнули озорным огоньком. — Юстэс Вред, я горжусь тобой. Эдмунд Пэванси, —девушка тяжело вздохнула и впервые посмотрела прямо на Эдмунда. Без уверток, без предлогов — просто направила на него свой взгляд, смотря прямо ему в глаза, смотря на человека, которого она любила и будет любить всю вечность. Слов для него нашлось не так уж и много. — Прощай.

И Эдмунда как будто хорошенько ударили по голове чем-то тяжелым, и он понял, что делает Элизабет: она прощается. Не только с с Люси и Юстэсом, а с ним тоже — человеком, который любил ее больше все на свете. И все это казалось неправильным: он внезапно представил свою жизнь без нее. Без ее шуток, смеха, упрямого характера, тихого сопения по ночам, без серебряного кольца на своем пальце. Все думали, что Элизабет Беллатриса Грейс не существовала без Эдмунда Пэванси, но на самом деле и он бы не смог существовать без нее.

Аслан грустно улыбнулся.

— Ну что же, раз так…

— Нет!

Сердце зашлось в припадке.

Все обернулись на крик Эдмунда: его глаза широко распахнулись, дышал он тяжело. Элизабет взглянула на него, будто впервые увидела, а юноша внезапно сделала два больших шага в ее сторону. Холодные ладони легли на горячие, мгновенно вспыхнувшие щеки, нежный поцелуй буквально оглушил Колдунью, ноги подкосились, и Элиз буквально повисла в руках юноши, цепляясь за его плечи. Эдмунда, впрочем, такая ноша вполне устраивала: он убрал одну руку с щеки Элиз и положил на талию, прижав ближе к себе.

Когда Эдмунд отстранился, Элиз слабо подрагивала в его руках, глаза ее слезились. Эдмунд с досадой понял, что она неправильно расценила его жест. Пэванси подцепил ее подбородок рукой, не разрывая объятий, и заставил посмотреть на себя —его глаза манили, затягивали вглубь себя, падая в их омут, ты забываешь, что представляешь из себя. С корабля они сходили почти чужими людьми, а сейчас стояли возлюбленными, которые жизни не смыслят друг без друга.