Королевская кровь 5

   Что-то щекотало спину, слишком жесткое для волос, и Алинка, стараясь не упасть, кое-как завела руку за плечо, нащупала странную мокрую тряпку, потянула ее – и взвизгнула от боли. Изогнулась, попробовала дотянуться сбоку. Нащупала. Зажала в кулак, удивляясь непривычным ощущениям – она будто касалась своей кожи и чувствовала прикосновение пальцев. И вытащила пойманную «тряпку» вперед.

   А потом долго и тупо смотрела на то, что оказалось в руке.

   Там был пух. Грязный, длинный, тонкий, рыжевато-черный пух. Пух покрывал длинное сжатое крыло – и это крыло совершенно точно было частью ее тела, потому что вдруг прострелило плечо, и от боли этой крылья – ее крылья! – вдруг захлопали суматошно, забили по спине, по бокам, и принцесса не удержала равновесие, снова свалилась, подвернув под себя новообретенную конечность и взвыв.

   - Да что же это такое! – пробормотала она, отдышавшись. Зажмурилась, смахнув слезы, и пожелала проснуться. Поскорее.

   И ничего не получилось.

   И пришлось встать и брести к лесу, увязая в болоте и чувствуя, как яростно печет солнце, как нагреваются макушка и плечи, несмотря на длинные волосы. Надо было идти, потому что еще немного и она точно изжарилась бы здесь. Алина кое-как натянула на голову уголочек крыла – мышцы его были непослушными, как бывает в занемевшей ноге, и приходилось придерживать его рукой. А когда она пыталась им пошевелить, снова получалось беспорядочное дерганье и хлопанье, как у испуганной курицы. Как у птенца, учащегося летать.

   Алина шла по вспаханному тха-охонгами затопленному лугу, а лес был все так же далеко – и почти не приближался. В голову то и дело ударяло какое-то далекое жужжание, и перед глазами снова все плыло. А жужжание приближалось… и вдруг словно струна лопнула, и она отчетливо услышала:

   - Госпожа, госпожа, просыпайтесь… завтрак скоро… Да как же добудиться-то? Госпожа… Ваше величество, как хорошо, что вы здесь! Простите, что попросила позвать… вот… Разбудить не могу.

   У Алины резко закружилась голова, и она остановилась, покачнулась от странных, почти безумных ощущений.

   Ко лбу словно прикоснулась теплая рука – и тут перед глазами все потемнело – и Алина распахнула глаза, увидев склонившуюся над ней обеспокоенную Василину, и потянулась к ней, схватилась за ладонь, задыхаясь от крика и боясь, что ее снова утянет обратно. Потому что одновременно со своей спальней она видела ослепительное белое солнце и далекий тропический лес, и ощущала грязь под ногами. Тело прошило теплом – и кошмар выпустил ее, и тут же подернулся дымкой, забываясь, уползая за эмоции, за счастье, за облегчение.

   - Какая ты холодная, - встревоженно сказала Василина. Выглядела сестра очень усталой. – Заболела, Алиш?

   - Нет, - жалобно ответила принцесса, подползла к краю кровати и прижалась к сестре, обхватив ее за бедра. – Кошмар приснился. Опять. Мне почему-то часто стали сниться плохие сны, Вась.

   Королева присела на кровать, кивнула горничной, отпуская ее, и крепко обняла вцепившуюся в нее Алинку. И та затихла, постепенно согреваясь. И перестала плакать.

   А королева долго гладила ее по спине и не могла, не имела сил оторвать от себя этого испуганного ребенка. А нужно было – фамильное чутье, тревожившее ее уже более часа, вдруг оформилось в осознание, что Марина здесь, рядом. Что она вернулась.

   Марина

   Рана в боку ныла и дергала, но все было не так страшно, как мне казалось. Горячий душ смыл мои слезы, оставив голову пустой, и я, стараясь не шевелить левой рукой и не тревожить бок, яростно терла себя губкой, убирая сажу и копоть. Вода на пол лилась черная, грязная, оставляя жирные следы, а я почти засыпала там. Очнулась от того, что стала сползать по стеночке, к которой прислонилась буквально только что. Пошатываясь и зажимая рану ладонью, я вышла в ванную и оперлась о плиту перед зеркалом. И только потом отняла руку.

   От вида разорванной кожи замутило, и вдруг ударила боль.

   Вода сняла засохшую корку, и кровь текла по бедру, капала на плитку пола. Летающее чудовище прихватило своим крюком кожу, порвало мышцы, но, слава Богам, несмотря на мою худобу, не задело внутренние органы и не проникло в брюшную полость.

   Нужно было сразу идти к врачам. Я разогнулась – страшно кружилась голова, – потянулась к красному полотенцу с нашим гербом и, кое-как укутавшись, вышла в спальню.

   Чтобы увидеть двух старших сестер, молча ожидающих меня. Лица их не предвещали ничего хорошего. Шагнули ко мне одновременно, сжали в объятьях – Вася заплакала, Ани так вцепилась в плечо, что еще немного – и проткнула бы не хуже стрекозы. И отпустили. Я стояла, глядя на них, они смотрели на меня – и тишина становилась звенящей, и очень хотелось опустить глаза.

   - Ты даже не подумала зайти и сказать, что все в порядке, - сквозь слезы, очень зло произнесла Василина.

   Я села на кровать и обхватила голову руками. В боку разгорался пожар.

   - Ты подставила всех нас. Нарушила свое слово.

   - Вась, я… Прости.