Королевский подарок

– Браво, Никита! – снова заразительный смех. – Кстати, я не представилась, простите! Меня зовут Николь. А теперь скажу Вам, почему из многочисленных лекций своей русской профессорши я на всю жизнь запомнила именно фамилию Шереметевых. Профессор Меро была изумительной рассказчицей. Она не просто показывала нам фотографии дворцов и загородных поместий, она дополняла их легендами из жизни их обитателей, очень красочными. Нас всех поразила история любви графа Николя Шереметева и его рабыни, актрисы его домашнего театра. Вот только я забыла, как ее звали…

– Прасковья Жемчугова, – подсказал Никита. Он был чрезвычайно тронут ее осведомленностью.

– Да-да! Вы тоже знаете! Превосходно! Только боюсь, я опять забуду ее фамилию, очень сложная, – женщина-подросток вся искрилась от счастья, – граф ведь женился на ней вопреки общественному мнению? Правда?

– Правда. Говорили, что Прасковья Жемчугова была талантливой актрисой и певицей. Вы знаете, однажды она получила алмазный перстень в подарок от Императрицы Екатерины Великой в награду за свою актерскую игру. Жаль только, что она умерла молодой, вскоре после рождения сына, – отличился Никита, а про себя подумал: «Спасибо, мама, что всю жизнь надоедала мне историей рода Шереметевых! Хорош бы я был сейчас, если бы не смог поддержать разговор!».

Хозяйка антикварного салона продолжала удивлять Никиту широтой своих познаний:

– Я помню, что граф Николя Шереметев построил большую больницу для бедных по просьбе своей жены, той самой актрисы с трудной фамилией. Величественное здание. Оно, кажется, сохранилось?

– Да, мадам Николь, сохранилось. Сейчас это самая знаменитая больница скорой помощи в Москве. Институт Склифосовского.

Она даже зажмурилась от восторга:

– Как?! Повторите еще раз, пожалуйста. Не представляю, как это у Вас получается!

– Склифосовского, – Никита и сам уже смеялся в голос. – Уверяю Вас, мадам, не всякий русский может произнести это с первой попытки! Есть еще короткий вариант – Склиф. Поверьте мне, во французском языке для нас тоже хватает сложностей. И французы тоже большие любители сокращать слова, правда?

Они еще немного поболтали, и Никита начал прощаться. Ради такой неожиданной встречи стоило заехать в этот необычный дом в пригороде Тулузы. Хотя, если вспомнить о цели приезда, жизнерадостная женщина-подросток ничем не могла ему помочь. По крайней мере, пока. Во дворе он еще несколько минут постоял около машины, наслаждаясь мгновением. Кладка старинного здания, из которого он только что вышел, уже не казалась ему ни уродливой, ни странной. Теперь чередование слоев из розовых кирпичей и серых булыжников стало в его глазах осмысленным и неслучайным. Никита залюбовался прекрасным узором чугунных ворот в саду напротив. Услышал птичий щебет в кронах старых деревьев. И даже потом, в дороге, сидя за рулем, продолжал беспричинно улыбаться и напевать что-то веселое.

Через двадцать минут он входил в дверь второго антикварного магазина из списка Изабель. Как раз того самого, где ее имя могло послужить паролем для дополнительной скидки. Внешне здание больше походило на огромный гараж, зажатый между современными жилыми домами. Однако внутри это была настоящая пещера Али-Бабы – именно так, по мнению Никиты, и должен был выглядеть магазин, торгующий антиквариатом. Все вокруг таинственно мерцало и богато поблескивало. Огни бронзовых люстр отражались в старинных зеркалах и бросали блики на тусклый лак антикварной мебели. За просторным письменным столом на изящно изогнутых, к слову сказать, ножках восседал аристократичного вида мужчина с седой профессорской бородкой клинышком. Он осторожно перелистывал большие папки с гравюрами, перебирал закладки в деревянном картотечном ящике и время от времени заглядывал в открытый ноутбук.

– Бонжур! – радостно поприветствовал его Никита, который все еще находился под впечатлением от встречи с удивительной маленькой женщиной.

– Бонжур. Чем могу помочь? – мужчина оторвался от своего занятия и выжидающе посмотрел на посетителя поверх узких очков. Не было нужды придумывать прозвище, это был настоящий Антиквар. У Никиты защекотало где-то в животе: перед этим седым профессором он чувствовал себя троечником на трудном экзамене.

– У Вас есть большой старинный буфет с резными дверцами? – испуганно произнес он и тут же вспомнил Никулина в роли Сени Горбункова из «Бриллиантовой руки»:

«У вас нет такого же, но с пелра… перламутровыми пуговицами?».

«К сожалению, нет». – «Нет? Будем искать!».

Никита непроизвольно ухмыльнулся, получил в ответ удивленно приподнятые брови мужчины за столом и снова внутренне сжался – уж очень строго смотрели карие глаза. «Аккуратнее, старик, а то будет тебе “костяная нога”», – он попытался сострить про себя для смелости, но это мало помогло. Все еще робея, Никита пустил в ход свой главный, как он думал, козырь:

– Изабель порекомендовала мне обратиться к Вам. Она сказала, что Вы самый известный антиквар в Тулузе и единственный, кто сможет мне помочь.