В январе 1710 года в Москве состоялось грандиозное триумфальное шествие по случаю Полтавской виктории. Своеобразный парад победы, на который были приглашены все иностранные послы, отличался небывалой пышностью. Это официальное мероприятие должно было стать наглядной демонстрацией все возрастающей имперской мощи Российского государства.
Специально для парада была выстроена временная триумфальная арка на манер древнеримских, украшенная двуглавым орлом и знаменами. Десятки тысяч москвичей наблюдали за шествием, облепив обочины улиц, набережные и крыши домов.
Открывал шествие Преображенский полк. Сам Государь ехал на коне рядом с лейб-гвардейцами. Следом под конвоем шли высшие офицеры шведской армии, взятые в плен. За ними волокли полотнищами по снегу захваченные шведские знамена, провозили пушки, отбитые у неприятеля. Среди трофеев были даже носилки короля Карла ХII, который был ранен незадолго до начала Полтавской баталии.
Замыкала шествие небольшая группа шведских солдат и младших офицеров, грязных, небритых, в рваных и окровавленных мундирах. Среди них был и высокий нестарый мужчина, который удивленно осматривался по сторонам. Он будто бы заметил среди свиты Петра І полную женщину в богатом платье и драгоценностях, остановился, простер к ней руки и закричал: «Марта, Марта!»
Этим пленным был, конечно же, шведский полковой музыкант Иоганн Краузе, без вести пропавший муж Марты Скавронской!..
Искушенный современник наверняка усмотрит в произошедшем банальный сюжетный ход из латиноамериканского сериала. Пусть так. Но ведь о нечаянной встрече несчастного пленного шведа и его бывшей жены, ставшей спутницей русского царя, неоднократно писали многие «очевидцы», например Франц Вильбуа, француз, поступивший на русскую морскую службу. Он был женат на старшей дочери пастора Глюка! Историки почему-то не используют в своих работах его записки. О причинах такого недоверия догадайтесь сами.
Екатерина якобы упросила Петра Великого не казнить ни в чем не повинного шведа. Тем более что никакой вины на нем не было. Он просто появился в ненужное время в ненужном месте! Царь, разумеется, внял просьбам жены. Незадачливый музыкант военного оркестра был вроде как отправлен в глухую сибирскую деревню под строжайший надзор, где и умер спустя десять лет. Хотите верьте, хотите нет!
Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Российско империи, если бы свое веское слово не сказала гвардия…
Вплоть до смерти императора в 1725 году Екатерина всегда была рядом с Петром Алексеевичем. Она частенько спасала от ярости Государя его приближенных.
При этом Екатерина никогда не требовала от венценосного мужа дорогих подарков, была непритязательна в нарядах и одно время даже отказывалась получать денежное содержание, сообразное своему положению. Излишки денег она ежемесячно помещала на депозит в Амстердамский банк, чем выгодно отличалась от всех предыдущих цариц.
Был, правда, в их семейном союзе один весьма неприятный эпизод, о котором историки не очень любили вспоминать вплоть до начала ХХ века. Незадолго до смерти Петр Алексеевич получил анонимку, в которой «неизвестный доброжелатель» косвенно обвинял его жену в супружеской неверности. Анонимщик прямо указывал на человека, с которым Екатерина якобы изменяла императору: камергер Виллим Монс. Кстати, брат Анны, которая когда-то была любовницей молодого царя.
Взбешенный Петр начал расследование, камергер был тут же арестован и подвергнут допросу с пристрастием. Его результаты нам неизвестны, однако спустя десять часов после ареста Виллима Монса прилюдно казнили, правда за лихоимство, то есть взяточничество.
Был ли донос правдив? Вряд ли. Трудно представить, чтобы Золушка, возвышенная и обласканная царем, решилась на супружескую измену. К тому же она действительно очень любила мужа.
Однако после этого эпизода вспыльчивый Петр резко изменил отношение к жене. Он строжайше запретил кому бы то ни было выполнять любые ее указания и резко ограничил все личные траты.
Никаких конкретных обвинений в супружеской измене со стороны Государя при этом не последовало. Видимо, Петр так и не сумел отыскать прямых доказательств адюльтера. Император не разговаривал с женой целый год, пока супругов не помирила их общая дочь Елизавета, будущая императрица.
Такова краткая предыстория появления на российском императорском троне этой во всех отношениях замечательной женщины. Ей суждено было царствовать немногим менее двадцати семи месяцев.
К моменту восшествия на престол Екатерине І исполнилось сорок. К этому времени она успела родить императору одиннадцать детей, из которых выжили только две дочери: будущая императрица Елизавета и Анна.