Кристальный пик

— Опять ты за свое! Ты ведь клялся медовухой, что наконец-то перестанешь ворчать и скалить зубы, если я соглашусь сразиться с тобой, — напомнил Солярис, приглаживая когтями растрепанные волосы, спутавшиеся и стоящие торчком.

Кочевник фыркнул, поворачиваясь к нам спиной. Ах, так вот, зачем Солярис все-таки согласился на этот его пресловутый реванш, коим он бредил все то время, что мы боролись с Красным туманом, но о котором наконец-то позабыл с появлением Тесеи. Следовало догадаться, что обида на нас пробудит в нем эту жажду. А обида Кочевника оказалась непомерно велика — всего лишь за то, что мы отправились в Свадебную рощу без него.

Все эти дни он избегал нас, пропадая то в кленовых лесах за охотой, то за играми с Тессеей, во время пряток с которой однажды спрятался так хорошо, что мы втроем искали его целые сутки. Я надеялась, что раз мне не удалось вымолить у Кочевника прощения, —  свиной рулькой с бочкой пива и новым блестящим топором, к которому тот даже не притронулся, — то это удастся Солярису. Мол, не пряником, так кнутом — не принцессой, так драконом!

Но и этого, очевидно, оказалось мало.

— Вы предпочли мне Дайре, этого маменькиного сынка с тремя волосинами белобрысами! Да у него на морде щетина жиже, чем у меня пух на яй... — Солярис громко кашлянул в сжатый кулак, и Кочевник осекся. — Таким даже брагу принести доверить нельзя, а вы доверили ему тыл ваш прикрывать! Я уже не говорю про ту полуголую бабу, которая на дикарку даже больше меня похожа. И после этого я должен считать нас друзьями?!

Я глубоко вздохнула, понимая, что в одном Кочевник точно прав — только ему и Солярису я была готова доверять на поле боя по-настоящему. Однако он никогда не разговаривал с самим собой, а потому не знал, до чего же упертым и непробиваемым бывает! Скажи я ему о переживаниях Тесеи, он бы только ввязался в очередной спор — коль не со мной, так с ней. Или просто смолчал бы о своем уходе и покинул ее без предупреждения. Так чего именно он ждет от нас сейчас? Десятых извинений? Или...

— Эх, вот так и сгубила молодого берсерка жизнь в королевском доме, — протянул неожиданно Солярис голосом, преисполненным разочарования.

— Чего? — взбух Кочевник тут же . — Что это еще значит?

— Нюни ты распустил, вот что. Размяк, красна девица!

— Солярис, перестань... — проблеяла я, дернув его за порванный рукав, но тот лишь разошелся пуще прежнего:

— Прыгаем тут вокруг тебя, как скоморохи вокруг ярловой дочки, уж как вину свою искупить не знаем. И яства свежие, и сражения славные, и слова добрые, слаще меда. А тебе все не то! Ты кем себя возомнил?! Принцессой Булыжник? Довольно с нас! Идем отсюда, Рубин. Пусть и дальше обиду свою лелеет, Дикий с ним!

Солярис схватил меня под локоть, не дав вставить и слова, и решительно потащил к стенам замка. Я с детства выучила, как выглядит его ярость — раздутые ноздри, лентовидные зрачки, губы до того плотно поджатые, что полностью съедают друг друга... Так вот это была не она — не ярость. Солярис вовсе не злился и, более того, едва сдерживался, чтобы не дать уголкам рта поползти вверх — еще бы чуть-чуть, и улыбнулся.

— Раз, два... — услышала я его шепот. Он считал наши шаги.

— Эй! — окликнул нас Кочевник, как только Солярис дошел до пяти. Уже в следующую секунду я услышала, как хрустит и содрогается маковое поле под громоздкой медвежьей поступью, устремившийся нам вслед. — А ну стоять! Мы еще не закончили! Ты уже позабыл, скольким мне обязан?! «Спасибо, что присматривал за Рубин, пока я сидел на цепи у злого сейдмана», — передразнил Кочевник Сола, и у него настолько хорошо удалось изобразить его утробный, лишенный эмоций голос, что я не выдержала, остановилась и засмеялась. — «Без тебя мы оба давно бы сгинули с этого света. Ты поистине воин Медвежьего Стража. Отвага твоя и благодать не человеческие и не божественные, а драконьи!».

Судя по тому, как зажглись щеки Соляриса, которые обычно не румянились даже на жарком солнце, Кочевник цитировал его дословно. В это верилось с трудом, но все-таки верилось: сначала потеряв меня, а потом вернув, Сол какое-то время и впрямь был преисполнен благодарности ко всему миру и тем, кто его населял. Но длилось это, по правде говоря, недолго. Может, недели две или три...

— Да, не спорю, ты был нам полезен, — Солярис растягивал слова, как древесную смолу, будто хотел убедиться, что до Кочевника дойдет смысл сказанного, и он точно заглотит наживку. — Вот только вряд ли от тебя будет столько же пользы теперь. Посмотри на свои бока! Ты не только моральную форму потерял, но и физическую. Потому мы и не стали брать тебя с собой в Свадебную рощу.

— Ах ты!.. — Кочевник аж весь затрясся от гнева. Я побледнела и снова дернула Соляриса за руку, но он остался недвижим — кажется, был решительно настроен дождаться, когда Кочевник снова начнет размахивать топором. — Как ты смеешь сомневаться в моем превосходстве и называть меня жирным?! Это мышцы! Я на прошлой неделе тушу лося на своем горбу в одиночку приволок. Я могуч, свиреп и несокрушим, как и всегда!