Кристальный пик

— Прялка новая, — предложила я, припоминая косое, едва крутящееся колесо, которое даже мою нить с трудом натягивало, что уж говорить о плотном шерстяном куделе или тяжелом вадмале. Неудивительно, что Хагалаз и одно покрывало никак допрясть не может — то висело еще с прошлой зимы. — И ткани. Любые. Все, что хочешь, доставят тебе к кромке леса. Зерно, вино, инструменты... Чего еще для жития вёльве может не хватать?

— Водяной мельницы, — вдруг сказала Хагалаз, и хотя в глазах у нее было белым-бело, как в снежную пургу, искра радости осветила их. — И пары крепких работяг, которые ее построят да хижину мне подлатают. Найдутся такие смельчаки в замке Великой королевы, которые пару недель в чертогах одичалой вёльвы провести не струсят, а?

— Найдутся, — кивнула я с уверенностью. В конце концов, не было ничего, с чем Гектор отказался бы мне помочь, а уж второго плотника ему в помощники найти труда не составит — нужно всего лишь золото или палач с топором. — Будут тебе и работяги крепкие, и мельница водяная.

— И ткани! Много тканей. Красивых, ярких, дорогих! Два... Нет, три сундука! Вместе с самопрялкой и новеньким веретеном. Смотри, никто тебя за язык не тянул, принцесса!

Я улыбнулась уголками губ и кивнула, низко опустив голову в знак согласия. Тканей в моем шкафу было пруд пруди, от шелка из Ши до белоснежной овчины, и мне ничего не было жалко отдать за то, чтобы жители Столицы могли спать спокойно в мое отсутствие. Чтобы ни одна вражина не подобралась и близко к моему дому, но чтобы Увядание не покинуло его пределы и не затронуло фермерских селений и угодий звероловов. Именно об этом пообещала мне позаботиться Хагалаз в обмен на все свои прихоти, и ее зычная песнь, догнавшая меня на середине макового поля по возвращению в замок, закрепила наш уговор.

Пока я взбиралась на крышу башни-донжона, неся на спине туго завязанный узелок, куда вместе с одеждой сложила компас Ллеу и маску Кроличьей невесты, Гвидион провожал меня с таким траурным видом, будто ему выпала честь не восседать на моем троне, а зажигать погребальный драккар. Ллеу и вовсе не пришел, — бдел у постели Матти, как я ему наказывала, — зато пришли Мелихор с Тесеей. Первая едва удерживала за шкирку вторую, когда та, брыкаясь, пыталась броситься Кочевнику на шею и забраться на Соляриса вместе с ним.

— К... Кай!

— Ты чего ревешь? Будто в первый раз ухожу! Будь умницей и слушайся Хору с Маттиолой, как только та очнется. А вот ее брата-сейдмана не слушай! И чтобы все книги в библиотеке перечитала к моему возвращению, поняла? Ты должна быть самой умной в нашей семье! — напутствовал Кочевник, потрепав Тесею по черным косичкам, и даже нестерпимый летний зной не успевал высушивать ее мокрые щеки, как те снова заливали слезы.

«Самой умной в вашей семье?.. Какую низкую планку ты ей задал»

, — произнес Солярис саркастично, уже покрывшись чешуей поверх брони и взобравшись на зазубренный мерлон. Я немо обрадовалась, что Кочевник не разбирает драконьей речи, а вот Мелихор хихикнула, прижав кулак ко рту.

Тесея, всегда кажущаяся мне не только самым трудолюбивым ребенком, которого я когда-либо знала, но и самым рассудительным, будто с цепи сорвалась. Лицо ее горел, губы дрожали, и она, казалось, вот-вот сломает себе пальцы, до того быстро перебирает жестами у своего рта вместо криков. Оно и понятно, ведь Кочевник обещал ей никуда более не уходить, но сам же вызвался в полет, как только о нем заслышал: «Я обещал тебе разделаться с Красным туманом, помнишь? А слова не стрелы — я их на ветер не бросаю. Красный туман поныне жив, значит, быть сему — я с вами».

Серебряное драконье веретено по-прежнему болталось на кожаном пояске Тесеи, как и маленький моток пряжи с новой куколкой, из которой в этот раз должен был получиться волк, а не человек. Поняв, что Кочевник не уступит ей, уже устроившись у Сола на хребте пониже основания крыльев, Тесея с отчаянием посмотрела на меня.

— Это слишком опасное и тяжелое путешествие для тебя, Тесея. Но клянусь четырьмя богами, что верну тебе брата живым и целым, — сказала я ей только, покачав головой. — Попрощайся за меня с Сильтаном.

Последнее я адресовала уже Мелихор, и та оскалила острые зубы в пугающе приторной улыбке.

У нас оставалось всего семь дней до конца летнего Эсбата, когда граница Междумирья восстановится, и через нее уже будет не пройти. Прекрасно помня об этом, Солярис собирался лететь не просто без ночлегов, но и без остановок вовсе. Как бы я не пыталась отговорить его все то время, что мы собирали вещи, это было бесполезно. Хоть двери на замок запру — не послушает. Потому и пришлось действовать иначе. Молча, по-своему, как учил меня отец на пару с Гвидионом. Они называли это «королевской волей», но я считала, что это не более, чем разумность.

— А ты за меня с Совиным Принцем! — воскликнула Мелихор мне вслед. — Эх, жаль, что жемчужный дуралей как всегда рогом уперся, чтобы я не летела с вами. А ведь вместе нам было бы так здорово, так здорово...