Кром. Книга первая

– Когда проклятие поглощает с живое вещество, оно проникает в наш мир материально. Мы видим это как чернильно-черную жижу, как текучее абсолютно черное тело. Эта субстанция существует одновременно в двух мирах – не только в своем, но и в нашем тоже. Поэтому с ней можно взаимодействовать. Эта материя не живая и не мертвая, она как граница между мирами, между энергиями, между временами. Видимо с ней можно вступить в контакт и заставить служить. Или это она заставляет служить себе.

– А что нужно для того, чтобы подчинить себе эту тьму?

– Злая воля. Очень сильная воля и… наверное, что-то еще, что позволяет силе держать связь с двумя мирами сразу. Не знаю. Я не знаю, что дает власть над проклятием…

– Ночной Колпак… – вдруг буркнул Главник.

– Что?

– Ничего. Просто иду. Молчу. Здесь налево.

Через шесть дней трое вышли из Проклятой Петли.

Проспект снова лежал перед ними безжизненный и непостижимый. Он замыкал проклятие в круг, отрезая от заброшенного, но все же человеческого Города.

В Пустоградье шли еще четыре дня.

Малка все оглядывалась по сторонам, словно отыскивая на пустынных улицах какие-то известные ей приметы. Наконец она дернула Главника.

– Ты ведешь не правильно. Мы так потеряли целый день пути.

Главник скривился.

– Я знаю как вести. Мы выйдем точно к спуску. Самому лучшему спуску.

– Но могли добраться быстрее…

– Сколько раз ты ходила тут, женщина? Два раза? Три? А я хожу здесь всю жизнь. Я знаю лучшую дорогу.

Малка вскинулась что-то бурно возразить, но Волод опустил ей руку на плечо.

– Сколько осталось?

– Завтра будем на месте, – бросил Главник.

Снова ряды домов, череда перекрестков, путаница дворов и проулков.

Снова Волод расспрашивал Малку.

– Мы идем к Горе?

– Да.

– А почему дорога не поднимается? Путь ровный как стол.

– Мы идем к Горе, – Малка досадовала на непонятливость своего Дождя. – Город – дом, мы на крыше, мастёрые на дворе. Что не понятно?

– Но как?..

Когда Волод надоедал Малке она замолкала или спрашивала:

– Дом, крыша, двор – повторить еще раз?

Ночь выдалась светлая – луны побежали наперегонки за большой луной, как гагачата за матерью, а потом развалились вкруг нее ночевать. Редкие облака, потянулись на север, чуть краснея боком от невидимого с земли северного света. Недавние дожди смыли с Города стоялую духоту и взвесили в воздухе свежий запах влаги.

По неизбывной привычке на ночлег расположились посреди мостовой. Малка в первый раз с момента выхода из Петли разожгла высокий костер. Главник отполз от пламени в тень, завернулся в плащ и затих. Волод и Малка сидели рядом.

Мужчина перебирает тонкие женские пальчики, будто четки. Молитва, это шорох губ, касающихся уха, щеки, виска. Женщина откидывает голову, губы находят губы. Руки находят плечи. Зрачок расширяется, так что замыкает в себе весь бездонный окоем с хороводом лун.

Рука в руке. Тихие быстрые шаги. Ветхая дверь. Малка замирает. Но в этом доме нет проклятия. Только тлен брошенных и забытых жизней. Волод подхватывает Малку на руки. Ступеньки, коридор, комната с полосами лунного света на полу и стенах. Подкинутый плащ разворачивается и опускается на пол как кожан-крыловик. На раскрытые для парения крылья мужчина опускает женщину. И начинается полет.

Под перевалившими зенит лунами женщина затихает. Мужчина прячет ее в объятьях. Шепот как касание крыл ночной бабочки.

– Ты сильный. Дождь. В чем твоя сила?

– Я не знаю. Я учусь и овладеваю ею. Откуда она взялась во мне? Не знаю – как будто что-то разбудило ее и теперь она просыпается, но не быстро, не равномерно, а словно толчками, ударами, взрывами. Потом снова начинает дремать. Я не всегда могу обратиться к ней и не знаю всей ее глубины.

Женщина накрывала губы мужчины пальчиками. Женщина ласкала его, пока мужчина не лишался сил. Он уснул. Уснула сила.

Женщина смотрела на него и чуть дула на его спящие глаза. И целовала их уголки, откуда начали разбегаться тонкие ранние морщинки. Что-то шептала.

– Ты хочешь уйти. А я так надеялась… Ты Огненный Дождь. Вот если бы твою силу можно было передавать из рук в руки, как Ночной Колпак… Иначе она бесполезна. Для меня.

Гора оказалась под ногами.

Волод не заметил, не ощутил момента этого перехода – только что они шли по мостовой мимо домов, и вдруг строения отступили, горизонт раздался, и улица вывела их прямо на высокую крышу. Впереди ослепительно синело огромное небо, и за краем каменного бордюра, за краем мира не было ничего. Это как толчок в сердце – от него захватило дух, закружило голову и холодным червяком скрутило низ живота. Волод осторожно подошел ближе к краю.

Нет, слава Старцам Основателям – Город остался на месте, но далеко внизу – он, как и положено, простирался на все расстояние доступное взгляду, во все стороны до самого горизонта. Но и в самом деле, казалось, что весь лежащий впереди Город это просто двор перед гигантским строением, а Волод, Малка и Главник на его крыше, обычной крыше городского дома.