Кровь драконов

Еще не время. — Тинталье трудно было посылать ему мысль. — Хватит с меня боли. Дай мне умереть, прежде чем заберешь мои воспоминания.

Кало подошел вплотную: драконица почувствовала, что он встал прямо над ней. Тинталья напряглась. Он прикончит лазурную королеву, мгновенно перекусив шею в самой ее тонкой части, где череп соединяется с позвоночником. Это будет больно, но быстро. Уж лучше так, а то невыносимо ощущать, как наглые муравьи уже исследуют ее раны.

Кровь из его челюстей струилась дождем, попадая ей на морду и в угол рта, где челюсть отошла в сторону. Тинталья попробовала ее краешком языка и втянула воздух. Сладкая мука! Ее глаза приоткрылись.

Большой самец возвышался над ней. Свет падал на него, заставляя чешую блестеть, отливая то черным, то темно-синим. Из пасти Кало свисала речная свинья. Теплая кровь капала в угол губ Тинтальи. Дракон захватил с собой добычу, чтобы не чувствовать голода, дожидаясь ее смерти. Запах свежего мяса пьянил. Тинталья шевельнула языком, чтобы в последний раз вкусить жизнь.

А Кало вдруг бросил тушу прямо перед ней:

Ешь.

Драконица так изумилась, что даже не нашла слов.

Ешь. Если подкрепишься, то, может быть, выживешь. И тогда я обрету достойную подругу, как раз подходящую мне по размеру. — Кало стремительно отвернулся. — А я отправляюсь на охоту: добуду себе еду и вернусь.

Тинталья ощутила, как влажная земля под ней содрогнулась, когда он взмыл в небо. Вот глупый самец. Какое там выживешь — все уже зашло чересчур далеко. Это бесполезно. Драконица чуть приоткрыла пасть, и свежая кровь хлынула по ее языку. Она содрогнулась. Убитая свинья была так близко, источая запах теплой крови. Жаль, что Тинталья не может поднять голову. Но она вытянула шею по земле, раздвинула челюсти достаточно широко, и они сомкнулись на блестящей от воды туше. Она свела челюсти — и ее зубы вонзились в мясо, а кровь потекла прямо в пасть. Голод проснулся в ней, словно припорошенный пеплом огонь на ветру. Тинталья рванула тушу, откусила кусок и наклонила голову, глотая. Прошло немного времени, и она подняла голову. Утоляя первый голод, драконица поближе подтянула свинью. Жизнь возвращалась к ней.

Но вместе с силами вернулась и боль. Когда добыча была съедена, Тинталья содрогалась всем телом. Мелкие твари, приблизившиеся было к ней под покровом темноты, резво бросились обратно в заросли. Драконица перекатилась на брюхо и, взревев от боли, поднялась на лапы. Добравшись до реки, вошла в ледяную воду. Муравьи и жуки, начавшие пировать в ее ранах, были смыты прохладной струей. Тинталья ощутила жестокий поцелуй едкой воды: надо надеяться, что она прижжет мелкие раны и те затянутся. Она неуклюже приводила себя в порядок: двигаться было очень тяжело и неудобно. Из-за самой серьезной раны, в которой до сих пор оставался обломок проклятой калсидийской стрелы, крыло как-то странно, неестественно оттопыривалось. Драконица заставила себя пошевелить крылом и ощутила, что по боку заструилась горячая жидкость. Она заревела, выплескивая в темноту ярость и боль, и ночные птицы сорвались с ветвей, а оказавшаяся поблизости стая обезьян с воплями кинулась прочь от реки. Приятно было осознавать, что она по-прежнему может заставить окружающих трястись от страха. Тинталья проковыляла обратно и, найдя не слишком истоптанный участок тростника и папоротников, улеглась спать.

Не умирать. Спать.

Рад это слышать.

Мысль Кало коснулась сознания драконицы за несколько мгновений до того, как она ощутила дуновение ветра от его крыльев. Огромный самец приземлился тяжело, так что холодная земля под ним вздрогнула. Она почувствовала запах свежей крови: значит, он опять нашел добычу и поел.

Завтра утром я снова для тебя поохочусь.

Он беззаботно вытянулся рядом с ней, и Тинталья ощутила мимолетное беспокойство. Драконы так не делают. Ни один дракон не приносит добычу другому. И они не спят рядышком. Однако глаза у самца были закрыты, а шумное дыхание было ровным и сонным. До чего же странно, что он лежит так близко.

«Странно, но уютно», — призналась себе лазурная королева, закрывая глаза.

Шестой день месяца Пахоты,

седьмой год Вольного союза торговцев

От Эрека Данварроу, бывшего смотрителя голубятни

в Удачном, ныне проживающего в Трехоге, —

Керигу Свитуотеру, мастеру гильдии Голубиной почты

в Удачном