Кровь драконов

По-прежнему играя на публику, он возмущенно спросил:

— И ты считаешь, что, зная твою предательскую натуру, они поверят твоим мерзким наветам? Ты будешь свидетельствовать против меня? Ты, Седрик Мельдар, жалкий слуга? Тогда сделай это немедленно, прямо здесь и сейчас. Если и впрямь располагаешь фактами, то скажи нам, когда и с кем я изменил моей жене, приведи хоть один пример. Полагаю, этого будет вполне достаточно.

Взгляд Геста был острее кинжала. Элис видела, как в его темных глазах горит торжество.

Седрик сделал глубокий вдох, но его нервная дрожь уже прошла. Он говорил внятно и громко, чтобы его услышали все присутствующие:

— Я делил с тобой постель в течение нескольких лет до того, как ты взял Элис Кинкаррон в жены, а также после твоего бракосочетания. Ты провел вашу первую брачную ночь со мной. И в последующие годы ты сделал ее посмешищем для наших приятелей. В твоем кругу все осведомлены о том, что ты не интересуешься женщинами и предпочитаешь мужчин. Я был твоим любовником, Гест Финбок, я помогал тебе обманывать законную жену и молчал, когда ты над ней издевался. И если понадобится, я предстану перед Советом в Трехоге и Удачном, чтобы это засвидетельствовать. Ты был ей неверным мужем, а я… другом детства, предавшим ее.

Элис потрясенно смотрела, как Седрик убивает себя в глазах общества. А он повернулся к ней и продолжил:

— Повторю еще раз, Элис: мне очень жаль. Как бы мне хотелось вернуть обратно те годы твоей жизни и отдать их тебе незагубленными!

Ее глаза наполнились слезами. Сейчас Седрик лишил себя всякой возможности возобновить свое прежнее существование в Удачном. Даже если он навсегда останется в Кельсингре, достаточно хотя бы одному торговцу приплыть в Удачный, и слухи о юноше мигом разлетятся по городу.

— Я простила тебя, Седрик. Я уже говорила тебе об этом.

— Я помню, — ответил он очень тихо. Накрыв ее руку ладонью, он добавил: — Но тогда я не заслуживал твоего прощения. Может быть, теперь я заслужил его?

— Конечно, — горячо подтвердила она. — Более чем когда-либо, но… Седрик, что ты наделал? Ты погубил свою репутацию…

— Я такой, какой есть, — спокойно заявил он. — Я не собираюсь себя стыдиться. Никогда.

Она почувствовала чьи-то шаги позади них и вздрогнула. Может, подходит Лефтрин? Но нет: это Карсон шагнул к ним. На лице охотника сияла широкая улыбка, однако по его загорелой щеке сбегала слезинка. Он обнял Седрика, приподняв его над землей, и хрипловатым голосом проговорил:

— Я горжусь тобой, парнишка из Удачного!

Поставив любовника на ноги, он наклонился, чтобы его поцеловать. Поцелуй затянулся — и руки Седрика поднялись, задерживая бородатое лицо Карсона. Кое-кто из хранителей одобрительно заулюлюкал парочке, заглушая потрясенное бормотание взирающих на это пленников. Элис поймала себя на том, что улыбается, не только радуясь за них, но и смакуя потрясение, отразившееся на лице Геста.

Ее легонько подтолкнули, и теперь она убедилась в том, что на сей раз к ней и впрямь спешил Лефтрин. Он согнул локоть, и она взяла его под руку, обтянутую потрепанной курткой.

— Кажется, мы собирались выпить чаю? — непринужденно спросил капитан.

Она кивнула и без труда простила ему тот торжествующий взгляд, который он бросил на Геста. Отдалившись с Лефтрином на некоторое расстояние, Элис тряхнула головой и мельком взглянула на Финбока. Тот стоял в одиночестве и таращился им вслед.

— Как Фрон? — поинтересовался Рэйн, садясь рядом с женой.

Он говорил тихо, чтобы не мешать беседовать остальным, собравшимся в общем зале при купальнях. Подобный выбор места представлялся ему странным, но здесь, по крайней мере, было весьма просторно. Хранители и команда Смоляного, за исключением Большого Эйдера и Беллин, оставшихся на судне, сидели тут и увлеченно слушали говорившего. Рэйн вдруг подумал, что, пожалуй, эти беспорядочные обсуждения напоминают ему первые заседания Совета Дождевых чащоб. У каждого хранителя было свое мнение, и каждый хотел его изложить. Лефтрин и его люди также настроились на то, чтобы высказаться.

В зале задержались и несколько драконов, от которых еще до сих пор шел пар после горячей ванны, — то ли пришли послушать обсуждение, то ли просто надеялись поживиться, если решением будет смертный приговор. Плевок устроился рядом с пленными, сидевшими на полу. Время от времени он вытягивал шею и жадно принюхивался, словно наслаждаясь запахом их страха. Меркор, золотой и величественный, являл полный контраст своему недостаточно серьезному меньшему собрату. Балипер тоже остался: он задумчиво рассматривал торговцев и рабов. Присутствие драконов как будто вернуло всех в древнюю эпоху. Люди и даже Старшие казались в огромном зале маленькими и недолговечными.

Малта не расставалась с дорогим свертком у себя на руках.

— Фрон немного поел. Он не спит. Но сейчас, по-моему, слишком утомлен, чтобы есть или плакать.