Кровь драконов

Рапскаль бесстрашно подошел к черному самцу, опустился перед ним на одно колено и склонил голову. При виде юноши стоны Айсфира неожиданно смолкли.

А Рапскаль заговорил, и голос его был очень звучным:

— Кельсингра приветствует тебя, о Великолепный! Чем мы можем тебе служить? — Он повел рукой, указывая на круг хранителей и моряков. — Я — Рапскаль, Старший Хеби, чудесной алой королевы. Я и мои товарищи-Старшие почтем за честь проводить тебя к Серебряному колодцу и смотреть, как ты будешь пить. Купальни ждут тебя, равно как и прислужники, которые с восторгом почистят каждую из твоих великолепных чешуек! Раз драконы Кельсингры дозволили тебе появиться здесь, их хранители готовы тебе угождать. Скажи нам, что тебе нужно, о старейший из драконов, и мы поспешим исполнить любое твое желание.

Воцарилась тишина. Черный дракон прищурился. Рапскаль продолжал стоять перед ним, преклонив колено, — бесстрашный и одинокий хранитель. Неожиданно гигант открыл пасть и заговорил:

— В прежние времена Старшие называли меня Айсфиром. Хорошо, что хотя бы один из вас помнит, с какой вежливостью подобает обращаться с драконами! — Он обвел взглядом всех присутствующих и медленно моргнул. — Я предательски отравлен. Это сотворили со мной люди, приманив жирным ядовитым скотом. Если у вас есть Серебро, дайте его мне. Но я явился сюда не ради того, чтобы меня восхваляли Старшие, и даже не ради Серебра, хотя буду рад тому и другому. Я желаю проверить, есть ли среди живущих ныне драконов те, кто достоин так называться, найдутся ли такие, кто восстанет, чтобы отомстить за меня врагам — людям, которые стремятся убивать драконов ради их плоти.

Рапскаль встал, высоко воздевая копье:

— Если никто больше не захочет служить этой славной цели, то отправлюсь я. Мы с бесстрашной Хеби взлетим в небо и убьем всех, кто посмел поднять руку на драконов!

Затем голос подал Меркор:

— Я отведу тебя к Серебру, Айсфир, и ты сможешь выпить, сколько пожелаешь. А потом мы поговорим о мщении — когда ты отдохнешь и все наши соберутся в круг. — Золотой самец посмотрел на Старших и обратился к юноше: — Не говори за драконов, Рапскаль. Даже за Хеби, — сурово пророкотал он. — Лишь мы способны оценить серьезность оскорбления, и только мы будем решать, произошло ли восстание против всего нашего рода, или же просто глупые пастухи попробовали преградить дракону путь, действуя исключительно из собственной жадности.

Слова Меркора не успокоили черного дракона; напротив, у него теперь появилась мишень, на которой он смог сосредоточить свой гнев. Он принялся вращать глазами с новой силой и уставился на золотого самца.

— Люди знали, где я охочусь, и намеренно вывели туда отравленный скот. Поев, я заснул, а проснулся больным и ослабевшим. Тогда они явились с сетями, чтобы поймать меня, с копьями, чтобы пустить мне кровь, и с бадьями, чтобы ее собирать. Они не пытались убить меня за то, что я ел их скот. Они привели стадо в надежде, что я превращусь в их добычу! Но я дал им отпор. Я многих убил! И еще больше людей убью потом!

— Только если выживешь, — спокойно напомнил ему Меркор. — Сейчас нам надо исцелить тебя, чтобы ты справился с ядом. Если хочешь вкусить Серебра, пойдем к колодцу.

Меркор повернулся и двинулся прочь. Айсфир обвел злобным взглядом собравшихся на площади, а потом побрел следом за Меркором. Остальные драконы пристроились за ними, а хранители расступились, пропуская процессию вперед. Хеби покосилась на Рапскаля и тоже пошла за сородичами. Юноша застыл как вкопанный. Вид у него был слегка ошарашенный.

Когда цепочка драконов исчезла, Тимара предположила, что они будут коротать время у источника Серебра и проведут свой совет именно там. Хранители смущенно переглядывались и молчали. Внезапно Тимара заметила Тинталью, которая кружила в небе. Синяя драконица почти восстановила силы, однако до сих пор оставалась худой. Когда она приземлилась, к ней поспешно устремилась Малта. Королева Старших, как и ее драконица, еще выздоравливала, но Тимара невольно улыбнулась при виде ее безупречной внешности. Малта надела не тунику с брюками, которые предпочитали носить хранители, а струящееся платье с пышными рукавами. Лицо у молодой женщины осунулось, но волосы она уложила аккуратными локонами и заколола на макушке так, чтобы они обрамляли ее алый гребень. В ее глазах сияла любовь к дракону, спасшему ее дитя.

Тинталья приняла эту встречу как должное. Она посмотрела вслед процессии сородичей.

— Айсфир не призывал к отмщению, когда умирала я, — с горечью заметила она Старшей. — А вот когда людям удалось вызвать у него рези в желудке, он сразу же приготовился расплавить ядом все их города. — Она возмущенно фыркнула. — При всем его тщеславии, Айсфир прав. Так я и скажу остальным. Пора разрушить столицу Калсиды, — произнесла она и добавила: — Но вам нельзя покидать Кельсингру. Драконы сами решат, что надо делать дальше.

Малта была изумлена и хотела что-то возразить, но Тинталья уже ушла прочь.