Кровь драконов

А Седрик двигался очень странно: он не смотрел на изящные здания взглядом оценщика, но словно бы блуждал в потемках. Внезапно Карсон догадался: Седрик похож на путешественника, который попал в незнакомый город и пытается найти хоть какой-то ориентир. Он пожал плечами. Как и во всей Кельсингре, дома здесь возвели из голубовато-серого камня. Ничего особенного. Но ему тоже стало интересно. Любопытствуя, охотник открылся древнему городу и позволил впечатлениям давно умерших Старших коснуться его мыслей.

Карсон всегда немного брезговал этим даром. Будучи крайне замкнутым человеком, он находил странной возможность погружаться в личные воспоминания абсолютно чужих людей. Но остальных хранителей это нимало не смущало, и Карсон не винил тех, кто решал наслаждаться чувственной памятью иных времен. При таком немногочисленном населении лучше уж удовлетворять свои потребности таким образом, чем устраивать стычки и воевать друг с другом за имеющихся партнеров. И еще он прекрасно понимал, что из разделенных воспоминаний можно извлечь ценные сведения об устройстве города и окрестных землях и, конечно, знания о драконах. Седрик, в свою очередь, наслаждался контактом с камнями памяти точно так же, как наслаждался театральными постановками или песнями менестрелей. А камни были полны историй — и драматичных, и трогательных. Но никакая другая часть Кельсингры не ощущалась настолько сильно и незнакомо, как этот квартал, куда они сейчас пришли. Вокруг царила тишина. Здесь не просыпались былые грезы, не веяло соблазнительными ароматами, а до ушей не доносился смех из давно ушедшего летнего дня. Город сохранял безмолвие и не раскрывал своих тайн. Седрик недоуменно уставился на Карсона, и тот почувствовал, что его возлюбленный не может разгадать какую-то мучительную загадку.

— Что ты ищешь? — окликнул он Седрика, и его слова эхом отразились от безмолвных городских стен.

— И сам не знаю, — пробормотал юноша и тряхнул головой, словно его только что разбудили. — Эти улицы вдруг показались мне ужасно знакомыми. Мне почудилось, что я бывал тут раньше, причем очень часто. Приходил сюда ради чего-то важного. Но когда я пытаюсь призвать на помощь воспоминания, они мгновенно ускользают от меня. И вот что непонятно… Воспоминания Старших, навеянные камнями, обычно остаются со мной, сохраняя четкость и ясность. А это как туман, который… э-э-э…

— …Навели преднамеренно, — закончил за него фразу Карсон.

— Да. Как будто что-то специально спрятали от меня.

Теперь они уже вновь шли мимо особняков: дома опять стали больше, так что в них свободно могли бы помещаться самые крупные драконы. Хранители тихо ступали по мостовой, и их легко обутые ноги еле слышно шуршали по камням.

— Эта часть города очень старая, — вдруг сказал Седрик. — Взгляни только, как вымощены улицы… Район гораздо древнее того, где расположены купальни или, допустим, башня с картой и Палатой Записей.

— Подозреваю, что именно здесь и начиналась Кельсингра. — Карсон указал на ближайшее здание с гигантским крыльцом и выщербленными ступенями. — По-моему, тут побывало великое множество людей и драконов. Видишь, как пострадали ступеньки? Кроме того, эти строения находятся ниже уровня улицы. Думаю, саму мостовую чинили и поднимали. — В ответ на изумленный взгляд Седрика он добавил: — Я никогда не бывал в Старой Джамелии, но слышал, что там похожая архитектура. Один человек рассказывал мне: там дверями теперь служат проемы, которые раньше были окнами второго этажа. Забавно, что тамошние улицы поднялись настолько сильно.

Седрик кивнул, и его губы медленно изогнулись в улыбке:

— Я знаю… И ты прав. Странно. Я ведь сам таращился на дома в Старой Джамелии, а по-настоящему, получается, ничего не видел.

Они замолчали и продолжили путь. Улицы вновь сузились, а здания становились все скромнее: видимо, первые поселенцы еще не привыкли к роскоши. Карсон обнаружил, что Седрик старается держаться поближе к нему. Он взял его под руку — и поймал себя на том, что никогда еще на улицах города он не мог мыслить так ясно. Тут полностью отсутствовал гул воспоминаний. Возможно, эту часть Кельсингры построили до того, как Старшие овладели магией, которая позволяла сохранять память в камне. Шорох их шагов по брусчатке гулко отдавался в ушах, а кожа Седрика стала более теплой. Все чувства Карсона приобрели странную остроту. Он наконец-то ощутил себя самим собой — и встревоженно задумался о том, кем же был раньше.

— Вот оно! — воскликнул вдруг Седрик, вытягивая руку.

— Что? — спросил Карсон.

Узнавание трепетало в мозгу, вызывая какие-то неясные образы, но ему никак не удавалось вызвать четкое воспоминание.

— Пока и сам не пойму, — признался Седрик. — Однако я уверен, что мы добрались до чего-то важного.