Кровь как лимонад

На красивое породистое лицо Веры налипла озлобленная гримаса. Бывшая супруга Марка несколько мгновений смотрела на Альку, потом развернулась и вышла. Ключи она так и не отдала. Алька пожала плечами и вернулась обратно на кухню, вновь погрузившись в страницы потрепанного «Сингл энд Сингл» в мягкой обложке. Назавтра она вызвала мастера, сменившего замки.

А тогда Марк сел рядом с ней.

— Три года?

Девушка молчала. Он не дождался ответа и поинтересовался:

— Так у нас с тобой серьезные отношения? Или как?

Алька вздохнула, отложила книгу и ответила:

— Да.

Что-то в ее глазах заставило Марка покачать головой.

— Я хочу тебе верить, но… Не знаю даже…

— Любовь все равно не имеет никакого отношения к правде.

Фраза, которую она наверняка вычитала в какой-то своей книге.

— Зачем ты здесь?

Алька достала сигарету из лежащей на столе пачки, закурила.

— Честно? — спросила она. — Думаю, ты сможешь дать, что мне надо.

— Что, например?

Прозвучавший ответ удивил его.

— Защищенные тылы.

Держа его руку в своей, Алька рассказала ему про свою идею.

«Red Cage».

Иногда, пребывая в легком и веселом настроении, Алька называла ее «Коммунистическим кейджем». Но с какого-то момента Алькино хорошее настроение и «Red Cage» стали вещами несовместимыми.

«Красная клетка».

Современное монолитное здание втиснули между двумя бывшими доходными домами, построенными еще в конце девятнадцатого века. Глассфрендли дизайн «Клетки» вел непрекращающуюся войну с серо-желтыми фасадами четырехэтажных приземистых соседей. Абракадабра на вывеске «Hotel IV Maxx LC» лишь отчасти являлась конспирацией. На первом этаже расположились ресепшен и лобби, как в дорогом отеле (который не указан ни на одном из сайтов гостиничных брокеров), серьезная охрана в дорогих костюмах и «сожалею, но свободных номеров сейчас нет» для посторонних. Несколько этажей вверх занимали технические помещения и люксовые номера для гостей. Собственно «Red Cage» — это два верхних этажа здания. Самый, наверное, духовный в городе вид из панорамных окон — на Александро-Невскую лавру, а внутри — грехи и пороки. Похожие на клетки (и давшие название заведению), небольшие комнаты. Приватность — как у Железной Маски. Клиенты — влиятельные люди. Бизнесмены, политики, медийные персонажи. Обслуживающий персонал — работающие посменно девушки с верхних строчек топов секс-индустрии. И тем и другим попасть сюда — сложно и престижно.

Не просто элитное заведение для дорогого удовлетворения похоти. В «Red Cage» атмосфера миллеровского «Sin City»: социальные пищевые цепочки и химия тела формировали причудливые сочетания тестостерона и эндорфинов.

— Полгорода из-за него жжет бензин в пробках, а он с кордебалетом развлекается, — рассказывала Алька про одного клиента.

Идеальное место для сбора компромата, поэтому любые гаджеты и электронные девайсы вышколенная служба безопасности отбирала на входе.

Защита от дураков.

Но не от человека, не по разу прочитавшего шпионские романы бывшего разведчика Ле Карре.

* * *

Самочувствие Марка, весь день менявшееся с регулярностью приливов и отливов, к вечеру наконец стабилизировалось. Тремор почти прошел, не тошнило, но вернулась фантомная боль, до этого прятавшаяся за кокаиновой анестезией. За ней следом — «овощное» состояние. Марк казался себе отравленным лекарствами червем-паразитом во внутренностях квартиры.

Чтобы вернуться к жизни и начать параллельное расследование двойного убийства, требовалось болеутоляющее посильнее аспирина или кетанова.

Под Сортировочным мостом лежали вечерние фиолетовые сумерки, как на поверхности чужой планеты. Марк поставил «БМВ» у колонки с оторванным пистолетом, выбрался из машины. В стороне от заправки за высоким бетонным забором лязгнула вагонная сцепка. В домах за путями в окнах последних этажей дрожал сюрреалистичный закатный свет окоченевшего солнца. С карьера у Белевского проспекта дунул холодный ветер. Марк быстрым шагом двинулся к кафе «24 часа» под похожий на рыболовные крючки, просто так не отцепишься, взгляд настороженных Семиных глаз. Дарджилинг сидел все за тем же столиком, в той же одежде, с тем же планшетом. Что он хоть ненадолго отлучался со своего рабочего места, выдавали только гладко выбритые щеки и подбородок. Или он и брился прямо тут, где-нибудь в туалете?

— Не думал поставить вместо себя торговый автомат? — после приветствия спросил Марк. — А самому только приходить заряжать его да забирать деньги.

— Сема задолбается кукушат от него гонять. А так все знают: у меня строгий возрастной ценз. Клиентам до двадцати одного я не продаю.

— Процент от выручки в благотворительный фонд не передаешь?

Вопрос прозвучал излишне агрессивно.

Дарджилинг внимательно посмотрел на Марка.

— Типа — толкай дрянь и не лезь в борьбу за гражданские права панд?.. Думаешь, у меня детей нет?.. Бесы отходняковые это в тебе елозят, так что я не обижаюсь. Я вообще, ты знаешь, веселый, спокойный и необидчивый… Ты ведь намутить приехал?

— Да, возьму еще вес.

Он надеялся, что грамма ему хватит.