Крылья голубки

Ему хотелось, чтобы Кейт слышала его, он воображал, что она здесь, в комнате, рядом, внимательно наблюдает за тем, как он старается. Это было его распятие, его добровольное жертвоприношение – и именно в этом была заинтересована Милли. Она спрашивала, насколько удобны его комнаты, и для ответа на этот вопрос ему пришлось надеть маску невозмутимости.

– Мы полагаемся на вас – Сюзи и я, не забывайте приходить к нам.

Он не был жестоким или безразличным, но терпеть не мог, когда на него оказывали давление. И теперь это помогало ему не поддаваться воздействию Милли. Он не хотел быть грубым, однако стремился избежать ловушки. А потому он поменял тему:

– Не вредно ли для вас всегда оставаться в доме?

– Вредно ли? – ей потребовалось секунд двадцать, чтобы преодолеть дрожь и бледность.

Ему ужасно хотелось поморщиться, просто необходимо было. Он совершил непростительную ошибку, которую Кейт еще в Лондоне просила его избегать, он затронул болевой нерв, о котором она его предупреждала. До сих пор ему удавалось соблюдать осмотрительность, и вот теперь он произнес то, чего не следовало. Он понятия не имел, что теперь делать. Он не хотел намекать на ее болезнь или на опасность для ее жизни и теперь хотел бы показать, что ни о чем таком и не думал. Но она заговорила первой:

– Вы полагаете, я так плоха?

Он взглянул на нее, покраснел и произнес:

– Я поверю тому, что вы мне скажете.

– В таком случае со мной все великолепно.

– Вы не обязаны это говорить.

– Я вполне жизнеспособна.

– Не сомневаюсь.

– Я хотела сказать, что так сильно хочу жить!

– И? – он выдержал паузу.

– И я знаю, что могу. Если захочу жить.

Он колебался, ему было искренне жаль ее.

– Ну что же, я вам верю.

– Да-да, – быстро сказала она, но не вполне убедительно. – И, знаете что, мы можем нанести вам визит.

– Это поможет вам жить?

– Все помогает, – рассмеялась она. – В том числе мое пребывание в доме. Я не хочу потерять…

Он недоуменно посмотрел на нее, и она пояснила:

– Тот шанс, который вы нам даете.

Этот короткий обмен репликами избавил его от сомнений, но вызвал странное чувство простоты и легкости общения, хотя он отчетливо понял это лишь потом, покинув палаццо.

– Вы можете прийти ко мне, когда пожелаете, – заявил он.

Вероятно, на его лице отразилось внутреннее напряжение, так что она продолжила:

– Я понимаю ваши чувства, я ужасно вам докучаю.

Так что неважно!

– Неважно? О! – он запротестовал.

– Вы можете спастись от нас. Но мы не хотим, чтобы вы уходили.

Ему показалось забавным, как она говорила от имени миссис Стрингем.

– Я не уйду, – он покачал головой.

– Тогда и я не пойду! – заявила она.

– То есть не пойдете ко мне?

– Да, к вам, не сейчас. Закроем тему. Все в порядке.

Я не должна настаивать.

– А кто может настаивать на чем-то с вами? – он хотел поддержать ее. – Вы самый независимый человек на свете.

– Вы считаете, что я настолько свободна?

– Самый свободный человек из всех, кого встречал.

Вы получаете все.

– Ну, – она улыбнулась, – можно и так сказать. Не жалуюсь.

И он снова отреагировал спонтанно:

– Я знаю, что вы ни на что не жалуетесь.

Он немедленно пожалел о своих словах. Получалось, как будто он опять намекал на обстоятельства. Он мог уважать ее за отвагу перед лицом смерти, но хотела ли она этого? Она пристально посмотрела на него:

– Это не добродетель, просто привычка отвечать за себя.

– О, это большой успех.

– Это все, что я могу. На большее не претендую, – а потом добавила: – Давайте вернемся к вашей книге.

– Моей книге? – он почти забыл про нее.

– Той самой, в написании которой ни я, ни Сюзи мешать вам не станем.

Он хотел что-то придумать, но потом передумал:

– Я не пишу книгу.

– Что вы говорите? – она удивилась. – Не пишете?

Он испытал облегчение:

– Честно говоря, я и сам не знаю, что делаю.

Она заметно помрачнела. Он опасался того, как она могла понять это признание. Так и вышло, но честь – или то, что он так называл, – и на этот раз выручила его. Она увидела в его словах предательство, она хотела видеть его в романтическом свете, воображала свое участие в его работе. Однако еще больше ей хотелось быть уверенной в нем, и это была своего рода проверка.

– Но если дело не в вашей книге…

– Почему я остался?

– Я про вашу лондонскую работу – вы ведь обязаны постоянно что-то делать там. Не ощущаете ли вы здесь пустоту без нее?

– Пустоту? – он вспомнил Кейт и ее замечание, что Милли сама может предложить ему брак – не было ли это началом? Тревога заставила его быстро добавить: – О, с этим все хорошо!

– Я задаю слишком много вопросов? Вы остались, потому что смогли, вот и все.

Он ухватился за предоставленный шанс:

– Я остался, потому что смог.

Он подумал, сохраняет ли он в этот момент верность Кейт или нет. Как будто он отстранил ее, хотя и следовал ее плану. Милли приняла его слова всерьез. А он думал, что сказала бы Кейт. Наверное, она бы без труда угадала его ложь.

– У вас не было осложнений из-за решения остаться здесь?

– О нет!