В парке в ответ на ее вызов он сказал, что с ним ничего не случилось и у него нет непосредственной причины для внезапного предложения. Но в течение нескольких дней – включая рождественское утро – он не раз возвращался к этой теме и понимал, что на самом деле все совсем не так. Кое-что с ним случилось, и после ночных раздумий он пришел к заключению, что если и не первостепенной, то важной причиной было его желание восстановить и укрепить отношения с ней. Он сказал это себе в одиночестве, в канун Рождества, сидя в собственной маленькой квартире, но он не сразу взвесил все возможные последствия. В последующие часы он тщательно обдумывал эти последствия, и они оказались весьма многочисленными. В темноте ночи время текло медленно, его разум и воображение, душа и сердце никогда еще не были так заняты. При столкновении с альтернативными вариантами он сперва испытал затруднение, а потом стал рассматривать их один за другим. Их невозможно было сравнивать напрямую, и перспективы рисовались ему словно монстры, обжигавшие его горячим дыханием и сверлившие огромными глазами. Он увидел картину целиком, только когда посмотрел прямо вперед, холодным рассудочным взглядом. Он долго лежал без сна на диване, не раздеваясь. Он видел, как умирал предыдущий день и как рождался новый, рождественский – серый, и он чувствовал себя обреченным. Здравый смысл подсказывал ему, что в активных действиях кроется опасность, и, вероятно, единственная его опора – простота и безыскусность. Прежде ему не приходилось делать серьезный выбор. Он принял ванну, позавтракал, но ощущение кризиса не покидало его, даже усиливаясь от бытовой заурядности жизни. Он оделся тщательнее обычного, как будто собирался в церковь, и вышел из дома в теплый и хмурый рождественский день. Теперь ему казалось, что он ничего не может сделать. Следует отметить, что первоначально он не планировал стучаться в двери к сэру Люку Стретту, но рассуждение привело его именно туда. Сначала он обдумывал другой вариант, подгоняемый нетерпением и тревогой, но потом решил взять себя в руки и найти компромиссное решение, даже если оно будет поспешным. Он не брал кеб – к тому же свободных экипажей по дороге не попадалось. Площадь, на которой стоял дом сэра Люка, находилась довольно далеко, и ему пришлось идти пешком. Он воспользовался этим временем, чтобы еще раз обдумать ситуацию и проверить свои ночные размышления. Перед домом сэра Люка, когда Деншер добрался туда, стоял экипаж – при виде его сердце молодого человека подскочило, и он остановился на мгновение, чтобы успокоиться. Пауза затянулась, и он успел присмотреться. Надо полагать, в такой день и в такое время перед домом стоял собственный экипаж сэра Люка, и это означало, что доктор мог вернуться. А это приводило к другому выводу, от которого у Деншера и перехватило дыхание. Еще больше, чем увидеть Кейт Крой, он хотел сейчас узнать, кто только что прибыл из Венеции. Он хотел услышать голос доктора, узнать от него последние новости. Но когда он подошел ближе, оказалось, что это экипаж миссис Лаудер, а кучер на козлах – тот самый, которого Деншер не раз видел у дома на Ланкастер-гейт в ожидании хозяйки. Остальное было очевидно: миссис Лаудер решила проявить инициативу и узнать новости. И сейчас она в доме сэра Люка, и это означает, что он все же вернулся.
Это предположение заставило Деншера снова помедлить, и пока он ждал, ему пришла в голову еще одна мысль. На него давили со всех сторон, и если Кейт давила на него, чтобы быстрее получить информацию, она могла приехать к доктору вместе с тетей. Она могла сейчас сидеть в экипаже – это весьма вероятно, и надо заглянуть в его окна. Не здесь и не в такой момент хотел он ее встретить, но если она здесь, он не должен делать вид, что ее нет. В следующий момент он заметил, что если кто-то был внутри, то точно не Кейт Крой. Он был шокирован, осознав, что человек в экипаже – тот самый, который оскорбил его, демонстративно не раскланявшись в венецианском кафе. Большая витрина «Флориана» была менее туманной, чем окошко экипажа, и лондонский зимний воздух сильно искажал образы, но они вполне могли видеть друг друга даже теперь. Деншер быстро опустил взгляд и резко отвернулся, даже обрадовавшись возможности ответить жестом отказа от приветствия. Он поднялся по лестнице к дому и позвонил в колокольчик, почти физически ощущая взгляд в спину. Его удивило, что лорд Марк не выглядел больше ни униженным, ни разочарованным. И Деншер не мог не думать о нем как о друге той, кого он считал расположенной к себе. Он занимал то место в экипаже, на котором молодой человек ожидал увидеть Кейт, и это было очень важно. Тем временем дверь перед ним открылась, и на пороге стояла миссис Лаудер. Она была величественной и уверенной, и она умела быстро оценивать обстановку, так что мгновенно поняла, что Деншер видел лорда Марка в ее экипаже. Решительным голосом она отдала распоряжение дворецкому сэра Люка, желая удалить его со сцены: