Крылья голубки

Уже на этой ранней стадии можно было установить, что юная, столь целеустремленная и страстная особа, чья жизнь висела на волоске, не могла избежать трагической ловушки – такой драматический поворот был естественным результатом развития сюжета. В самом деле, не кроется ли значительная часть интереса к героине во внешнем впечатлении, которое она производит на других (что дает ей возможность жадно брать от жизни все, что удается), и это большая проблема. Трагические, иронические, трогательные взаимодействия могли быть предельно естественными, безыскусными – таков круг ее общения, такова ее связь с миром, который ее притягивает. Если бы ее история была написана, если бы я позволил ей существовать, как смогла бы она устоять перед невыносимым соблазном получать желаемое, претендовать на то, чтобы играть жизнями других? Я упоминал выше рейнскую деву, но и наша юная подруга породила бы примерно такой же водоворот, какой создает крупное тонущее судно или крах большого бизнеса; если мы представим себе эти стремительные воронки, эту колоссальную силу, засасывающую окружающие объекты, угроза трагедии станет для нас очевидной и неминуемой. Однако едва ли нужно говорить, что, несмотря на неизбежные последствия, главную драматическую каверзу я видел в угрозе моему

, а не ее кораблю чувств, моей устойчивости перед бурей – а это уже дело иных рук (хотя она сама не стеснялась действий щедрых, экстравагантных и провокативных).

В любом случае главной задачей героини была необходимость выполнять все задуманное быстро и точно, и для нас именно это обстоятельство становится причиной напряженного ожидания и рокового предчувствия. Это соображение я счел не только интересным, но и необходимым: для осуществления этого замысла следовало найти верный композиционный ключ – пока он не будет найден, двинуться дальше невозможно. Начать работу без него – все равно что пытаться занять место в поезде, не имея билета. Словом – буду последовательным в своих откровениях, – я позаботился о билете с расчетом на долгое путешествие «Крыльев голубки» в тот момент, когда понял, что не получится создать полноценный образ Милли Тил, если не показать, что даже само дыхание причиняет ей ужасную боль, и эта боль – одна из основных черт, составляющих и определяющих ее личность. Если станет ясно, что ее «случай» – ее болезнь – лишь наполовину ответственен за ее ситуацию, то вторая половина – это последствия ее воздействий на других людей (они являются отдельными «случаями», не менее важными, чем она сама!), я буду волен выбирать, какую половину предпочесть. Как я уже отметил, малый мир, доступный ей, должен был расколоться – мне нравится такое определение! – все, что я мог, это показать обе стороны медали – аверс и реверс, лицевую и оборотную сторону, предоставляя читателю возможность познакомиться с обеими. Я хотел отчеканить обе стороны, запечатлеть надписи и изображения на них с равной отчетливостью; и все же, как я уже сказал, мой ключ – это образ молодой жительницы Нью-Йорка, включая все, что от нее зависело и составляло центр моего внимания, – окружность, в пределах которой все нуждалось в толковании. Следовательно, я должен был точно понимать, когда надо переходить от одного объекта к другому. Когда готов фундамент, приступаешь, собственно, к повествованию – цепляешься за какое-то событие на границе круга, а после понемногу приближаешься к центру концентрическими сужающимися кольцами. Таким образом, шаг за шагом, разворачивается действие, таящее в себе немало занимательных поворотов.