Квинтовый круг

Я молчал, потому что на этот раз был действительно поражен, но не тем, что в своих руках держал спички и убедился в отсутствии каких-либо прозрачных нитей или магнитиков, а тем, что во время демонстрации волосы у меня на голове ощутимо тянулись по направлению к карлику, будто к наэлектризованной расческе.

– Это называется телекинез, – как первокласснику пояснил он. – Наука пока не разобралась, что это такое, да и не многие ученые признают подобные опыты достоверными, насмотревшись всяких шарлатанов. Но, как видишь, я им владею и могу передвигать предметы, значительно превышающие по весу спичечный коробок, находясь при этом на большом расстоянии от самого предмета.

Карлик налил половину стакана «Фанты» и торопливо, будто несколько дней обходился без воды, выпил.

– Ну и последний на сегодня номер программы, – объявил он, вытирая губы. – Посмотри на часы.

Я посмотрел и увидел на своей руке часы, хотя отлично помню, как Котя снял их, когда подключал меня к детектору лжи.

– Сколько? – спросил карлик.

– Четвертый час, – ответил я.

– Точнее!

– Три часа тридцать одна минута.

– Хорошо. А теперь, внимание! – секундная пауза. – Готово!

Я не понял, что «готово», только почувствовал легкое головокружение, как перед прыжком с парашютом.

– Ну а теперь сколько времени? – карлик заулыбался, и надо заметить, что зубы у него были ровные и белые.

Я посмотрел на часы и ответил:

– Три часа двадцать шесть минут.

Продолжая глупо улыбаться, карлик молча смотрел на меня. Он явно чего-то ждал. Пауза затягивалась.

– Что же ты не реагируешь, болван?! – разозлился карлик.

– На что я должен реагировать?

Карлик хлопнул себя по лбу.

– Это я болван, а не ты! – пояснил он. – Правильно замечено: если пьянка мешает работе – брось работу. Переместил его на пять минут в прошлое, но он не заметил этого, так как будущее у него стерлось. Ладно, внесем поправку. Внимание! (Это уже мне). Сейчас я переброшу этот вонючий подвал и все, что в нем находится, на пять, нет – на четыре минуты в будущее. Следи за минутной стрелкой!

«Ерунда какая-то», – подумал я, но стал смотреть на часы. Было двадцать семь минут четвертого.

– Готово! – объявил карлик.

Я даже не заметил, как минутная стрелка совершила скачок и на часах стало тридцать одна минута четвертого. И я все вспомнил…

– Вот и вернулись снова на круги свои, – сказал карлик и зевнул.

Я удивился столь резкой смене его настроения: только что с таким воодушевлением демонстрирующий свои феноменальные способности, он как-то сразу сник и потерял интерес к разговору. Подперев щеку ладонью, ссутулившись, карлик почти касался подбородком верстака. Поначалу я воспринял эту депрессию как естественную разрядку после сильнейшего умственного, а может, и физического напряжения, но, присмотревшись, понял, что он просто элементарно пьян. Волна алкоголя наконец-то прорвала возведенное карликом защитное поле и захлестнула мозг.

Карлик спал… Тихое, почти детское его сопение постепенно усиливалось, нарастало, превращаясь в грубый мужской храп. Но это уже не вызвало у меня никаких эмоций, никаких сопереживаний, кроме одного – меня самого потянуло в сон.

Но… звякнула цепь у меня на коленях, хотя я и сидел неподвижно, и привлекла мое внимание. С железом что-то происходило: звенья цепи шевелились, скользили друг по дружке, как-то вытягивались, приподымались, слипаясь, словно намагниченные. И на верстаке стало твориться что-то похожее на мультипликацию: пачка сигарет, спички, почти выпитая бутылка водки, стакан, тарелка, вилка, целлофан, бумага от сыра, сам сыр, бутылка «Фанты» – все двигалось, шелестело, позвякивало.

Какой-то скрип заставил меня посмотреть направо: трос кран-балки с крюком раскачивался как маятник. Заработал один из насосов. Свет плафонов на потолке стал сжиматься и разжиматься, как звук, издаваемый цикадой.

Что-то мохнатое, неопределенной формы, светлое заскользило из-под верстака в мою сторону, коснулось ботинка, полезло (пушистое) по моей голени. С содроганием стряхнул на пол – парик с резиновой маской карлика.

Свет стал коротко мигать. Сколько там еще до утра? Посмотрел на часы. Стрелок на них не было, а сами цифры поочередно появлялись и исчезали, как на табло неисправного калькулятора.

В резервуаре, который был ближе ко мне, что-то заплескалось, словно большая рыба стала ходить кругами, чиркая спинным плавником по металлу.

В одном из силовых шкафов заискрило. Запахло горящей изоляцией.

Сонливость у меня вмиг исчезла, а когда кран-балка, скрипя, стала ерзать туда-сюда, и трос ее, пытаясь завязаться петлей, потянулся в мою сторону, я не выдержал.

– Эй! – заорал я карлику. – Эй!!

Все тотчас, будто подчиняясь команде, прекратилось: застыли предметы на верстаке, кран-балка, прекратилось бульканье в резервуаре, остановился насос, перестало искрить, а цепь, которой я был прикован, свернулась кольцом у меня на коленях, словно дрессированная змея. Карлик перестал храпеть, и танец неодушевленных материальных вещей прекратился. Он приподнял голову и зевнул.