Леди в озере

Однако Диллер, репортер уголовной хроники, находился в зале. Почему требуемую заметку не может написать он сам? Мэдди знала почему – об этом ей поведал все тот же Боб Бауэр. Диллер ничего не мог написать. Он всего лишь сообщал факты по телефону, после чего их обрабатывали таким образом, чтобы это можно было опубликовать. Работа для начинающих, и большинство репортеров старались как можно быстрее покинуть отдел уголовной хроники, поскольку желали сами писать слова заметок, в подзаголовках которых стояли их имена. Диллер же не хотел переходить на другую работу. Он мог бы сообщить по телефону факты, касающиеся той или иной негритянки, если бы эта негритянка была мертва – мог бы даже во сне. Но написать статью, в которой не говорилось бы о преступлении, – это было выше его сил.

Мэдди достала из сумки репортерский блокнот, такой волнительно свежий, и попыталась записать выступление начальника полиции, состоящее из банальных похвал. Она никогда не училась стенографии и не знала, как, не умея стенографировать, получить точные цитаты, но старалась сделать все возможное, на ходу придумывая собственную систему сокращений. В зале было людно, но гвоздем программы здесь, похоже, был торт, а вовсе не Вайолет Уилсон Уайт. Когда начальник полиции предложил, чтобы виновница торжества сказала несколько слов, ее речь оказалась краткой, и говорила она тихо, однако весьма уверенно.

– Спасибо, – сказала она. – Рада, что я здесь и двадцать девять лет спустя. Но моя работа не завершена, это еще не конец. – Она сделала ударение на последних словах.

– Выпьем за еще двадцать девять лет, – крикнул кто-то из глубины зала.

Глупо, подумала Мэдди. И даже грубо. Более того, издевательски, как будто мужчина, выкрикнувший эти слова, насмехался над миссис Уайт. Интересно, подумала Мэдди, присутствует ли здесь Ферди. Полицейских-негров, конечно же, следовало бы пригласить в центр города ради этого чествования. Но толпа гостей была невелика и состояла из белых.

Она спросила об этом Диллера. Не о Ферди, а о том, почему здесь нет негров.

– Постановка для прессы, – ответил он. – Разве на двадцать девятую годовщину устраивают вечеринку? Ее организовали в последнюю минуту. Рекламный трюк чистой воды, чтобы продемонстрировать всем, что отношения полиции с неграми не ограничиваются одним лишь разбиванием их голов.

– Но тогда почему нас отправили сюда, чтобы это освещать?

Он посмотрел на нее как-то странно.

– Погодите, вы работаете в «Стар»?

– Да. Я Мэдди…

Но он уже удалился, взяв большой кусок торта, и присоединился к группе мужчин. Вероятно, репортеры, как и он сам. Как называют группу репортеров? Наверное, «пул»?[66] У ворон стая[67], у журналистов пул.

Она подошла к виновнице торжества, держа в руке блокнот, и представилась, сказав, что репортер. Ведь сейчас она делает работу репортера, не так ли?

Миссис Уайт не захотела с ней говорить.

– Мне много раз случалось рассказывать о себе. Если перед приходом сюда проверяли информацию в вашем архиве – а я уверена, что вы это сделали, – то наверняка и так знаете все.

Скрытый упрек, причем справедливый. Надо было сходить в библиотеку и просмотреть архив. У Мэдди вспыхнули щеки, но она не вернется в редакцию без репортажа. Это экзамен, а она всегда сдавала экзамены на «отлично».

– Каково это – быть первой?

– Почти то же самое, что быть второй, третьей или тысячной.

– Но в Полицейском департаменте по-прежнему не так уж много негров. И им не разрешают делать многое из того, что делают их белые коллеги.

Об этом ей, разумеется, рассказал Ферди. Негры могли быть пешими патрульными или служить в полиции нравов, и, пожалуй, все. Ни машин, ни раций. Мэдди решила не спрашивать Ферди, как ему удается добывать патрульную машину для ночных визитов к ней.

Миссис Уайт, явно удивленная тем, что Мэдди об этом знает, немного смягчилась.

– Я давно научилась использовать по максимуму любой ресурс, как бы скуден он ни был. Когда была помоложе, патрулировала Пенсильвания-авеню. И, по-моему, работая полицейским, сделала для детей того района больше, чем когда работала учительницей. Нет, я не критикую учителей. Сама была учительницей, и мой муж тоже всю жизнь проработал в системе школьного образования. Но учительниц много, и дети видят их каждый день. Расхаживая по улице в полицейской форме, я показывала им, что они могли бы овладеть и другими профессиями. Мы не можем представить себе того, чего не видим.

Мэдди писала и писала. Ей настолько понравилось, что миссис Уайт так искренне гордится своей работой, что она чуть было не забыла задать ей самые простые вопросы: сколько ей лет, как зовут ее мужа. Затем она спросила ее, где та выросла, что родители думают о ее работе, как она отдыхает после рабочего дня.

Последний вопрос позабавил миссис Уайт.

– Смотрю телевизор, – ответила она. – И читаю газету. Пробовала вязать, но получались у меня только шарфы, да и везде валялась пряжа. Моя сестра сказала, что спицы – это не мое.