Легенды крови и времени

Маркус получил от Галлогласа и другие, еще более впечатляющие сведения. Он узнал, чтó такое быть одним из де Клермонов. Как ни странно, превратиться в кровососущее, почти бессмертное, вспыльчивое двуногое существо было легче. А вот чтобы стать де Клермоном, нужно было познакомиться с особенностями множества еще более вспыльчивых варгов и соответствовать правилам, список которых растянулся чуть ли не на милю. Судя по рассказам Галлогласа об этом семействе и царящих там традициях, де Клермоны вряд ли читали «Здравый смысл». Ничто даже не намекало на их приверженность идеалам личной и общественной свободы, о чем писал Пейн. Маркус лежал на корабельной койке, читая и перечитывая потрепанные страницы своего драгоценного памфлета. Интересно, как его новая семья отнесется к утверждению Пейна, что добродетель не передается по наследству?

Плавание длилось больше месяца, отчасти из-за установленной англичанами блокады, а отчасти из-за суровых ветров, дувших не в том направлении, и морских бурь. Наконец «Аретуза» пришла во французский порт Бордо. Галлоглас утверждал, что они доплыли очень быстро, объясняя это собственным бесстрашием, виртуозным знанием течений и действием черного флага де Клермонов. Как он и обещал, флаг этот отпугивал всех каперов и капитанов блокадных судов в Атлантике.

Пока корабль шел вдоль побережья Жиронды, Маркус смотрел на французские пейзажи со смешанным чувством облегчения и настороженности. Что-то ждет его на долгожданной суше? Какой будет встреча с этим миром?

Живя в Хедли, Маркус знал лишь местность в окрестностях реки Коннектикут. От филадельфийских Ассоциаторов, собравшихся из разных уголков, он узнал, как выглядит мир за пределами колоний, но собственного опыта у него не было. Воздух во Франции пах по-иному. Иными были и звуки, долетавшие с берега. Здешние поля стояли голыми, если не считать рядов виноградников, где деревянные подпорки поддерживали лозу. Из винограда делали вино, которым варги утоляли жажду, когда им было негде напиться крови. В Портсмуте, когда они отплывали, деревья зеленели яркой листвой, а во Франции в середине декабря стояли голыми.

Маркус успел привыкнуть к ограниченному пространству каюты и воде за бортом. Его общение замыкалось на Галлогласе и нескольких матросах. Бордо оказался таким же шумным портом, как и Филадельфия, полным разномастных и разноязыких людей, включая женщин. Когда «Аретуза» встала на якорь и были заполнены все бумаги, позволявшие разгрузку, Галлоглас повел Маркуса по сходням на берег. Рука двоюродного брата крепко держала его за локоть. И все равно обилие теплокровных, яркие краски и сильные запахи гавани вызвали у Маркуса головокружение и легкое замешательство.

– Успокойся, – шепотом посоветовал ему Галлоглас. – Остановись. Осмотрись. Вспомни все, о чем я тебе говорил. Куда бы ни звал тебя твой нос, не подражай прыщавому юнцу, готовому увязаться за каждой смазливой девчонкой.

Маркус покачивался на нетвердых ногах. Казалось, земля под ними движется. Вместе с ней скользил и его полный желудок. Стефан, толстенький кок «Аретузы», утром накормил его, пока корабль стоял вне гавани, ожидая таможенной проверки груза. Теплокровных кок угощал галетами и грогом, а варгов – кровью из своих вен.

– À bientôt! – весело попрощался Стефан.

Он помогал выгружать последние плетеные корзины с сердито квохчущими курами.

– До следующего плавания, Стефан, – ответил Галлоглас, подавая коку туго набитый мешочек, где приятно позвякивали монеты. – Это за твои хлопоты.

– Non, – возразил Стефан, хотя уже оценивал содержимое мешочка и прикидывал, на что потратит деньги. – Милорд, мне заплатили еще в Портсмуте, до выхода в море.

– Считай это дополнительным вознаграждением за заботу о молодом месье Маркусе, – сказал Галлоглас.

Маркус разинул рот. Он и представить не мог, что стоит таких больших денег.

– Месье Маркус вел себя как настоящий джентльмен. Мне было приятно ему услужить. – Стефан низко поклонился, качнув клетку, отчего куры сбились в кучу и недовольно закудахтали.

В ответ Маркус тоже поклонился. У кока округлились глаза. Будь Стефан курицей, наверное, и он бы закудахтал. Галлоглас быстро вернул Маркуса в вертикальное положение и повел по причалу.

– Запомни, Маркус: слугам не кланяются, – прошептал Галлоглас. – Ты теперь принадлежишь к семье де Клермон. Неужели ты хочешь, чтобы сплетники заметили твое странное поведение?

Будучи варгом, который пил кровь живых существ, практически не спал и мог голыми руками разнести в щепки бизань-мачту, Маркус не сомневался, что этот поклон слуге ускользнет от внимания теплокровных.

– Думаю, эту странность можно будет списать на твое американское происхождение, – вслух рассуждал Галлоглас, поглядывая на местных жителей.

Их было легко отличить по красным, белым и синим лентам на одежде. Французы смотрелись гораздо патриотичнее большинства граждан Филадельфии.

– Господи Иисусе и его пресвятая мамаша! А это еще кто? – К ним сквозь толпу пробился невысокий смуглый и сильно косоглазый варг, ведя за собой двух норовистых лошадей.