Легенды крови и времени

– Когда вы были на прогулке, он прошел через кухню и сказал, что сделает пробежку. – Я подала Филиппу ложку, но есть он не торопился и водил ложкой по миске, разбрасывая овсянку по столу. – Мне показалось, Маркус на пределе, – добавила я, поднося к губам чашку с чаем.

– Ждет очередных новостей из Парижа, – пояснил Мэтью.

Звонки оттуда поступали с интервалом в несколько дней. Фрейя говорила с Изабо, а затем та передавала сведения внуку. Пока Фиби держалась прекрасно. Были кое-какие огрехи, но все в пределах первых недель жизни вампира. Преданная Франсуаза поддерживала Фиби на каждом шагу. Я по собственному опыту знала: Франсуаза в лепешку разобьется ради успеха Фиби. Но Маркусу было не совладать с беспокойством.

– Маркус сам не свой с тех пор, как рассказал тебе про Обадию, – сказал Мэтью, однако связывал беспокойство сына с другой причиной.

Жестокая кончина Обадии была темой многих разговоров, которые мы вполголоса вели с Агатой и Сарой. В течение нескольких минувших дней Маркус постоянно возвращался к событиям 1776 года, добавляя новые подробности. Ему не давал покоя вопрос: можно ли было тогда избежать убийства отца, одновременно защитив мать и сестру от зверств Обадии?

– Нити, связывающие Маркуса с миром, изменили цвет, но по-прежнему запутаны и перекручены. Я думала попробовать какое-нибудь простое заклинание, сотканное со вторым узлом. У него в эти дни превалируют оттенки синего.

– Вряд ли он находится в депрессии, – хмуро отозвался Мэтью.

– Речь не об оттенках, связанных с депрессией! – возразила я. – Хотя название взялось не случайно[6]. Везде, где Маркус вплотную соприкасается со временем, я вижу оттенки синего и голубого: ярко-синие, бледно-голубые, пурпурные, сиреневатые, индиго и даже бирюзовые. Мне бы хотелось видеть более сбалансированную картину. На прошлой неделе были красные, белые и черные нити. Ни один из цветов не говорит о счастье, но хотя бы какое-то разнообразие.

Мои слова заинтересовали Мэтью. Он ведь тоже тревожился за сына.

– Заклинания второго узла восстанавливают энергетический баланс. Их часто применяют в любовной магии, – сказала я. – Однако это не единственное их назначение. Я могла бы соткать заклинание, и оно помогло бы Маркусу разобраться с эмоциями, которые связывают его с прошлой жизнью.

– Примирение с прошлой жизнью – для вампира очень ответственный шаг, – заявил Мэтью, охлаждая мой пыл. – Вряд ли магическая помощь здесь будет уместна, mon cœur.

– Но Маркус не отваживается встретиться со своим прошлым лицом к лицу, а просто пытается игнорировать то время. Я знаю, насколько это безнадежно.

Прошлое. Настоящее. Будущее. Меня, как историка, всегда завораживала взаимосвязь времен. Чтобы проследить одну нить, требовалось изучить и все остальные.

– Он это поймет, – ответил Мэтью, возвращаясь к газете. – Со временем.

Мы собрались вести детей гулять, как вдруг заметили машину с откидным верхом, приближающуюся к дому. Она свернула в подъездную дорожку и теперь медленно двигалась к воротам.

– Изабо, – сказал Мэтью. – И с ней Маркус.

Зрелище было довольно странным. За рулем сидел Ален. Рядом, на пассажирском сиденье, – Изабо де Клермон в темных очках и бледно-желтом платье без рукавов. Концы шарфа от Эрме, завязанные вокруг головы, трепетали на ветерке. Она была похожа на героиню фильма шестидесятых годов прошлого века о европейской принцессе, отправившейся летом отдохнуть. Рядом с машиной бежал Маркус, спрашивая, нет ли новостей из Парижа.

– Что за черт, бабуля! – не выдержал Маркус, когда машина въехала во двор и Ален заглушил мотор. – Зачем тебе автомобиль с мощным мотором, если ты заставляешь Алена ехать со скоростью пять миль в час, будто это гольф-кар?

– В жизни всякое случается. Не знаешь, когда вдруг понадобится ловить беглеца, – с раздражением ответила Изабо.

Малыши зашумели, стараясь привлечь внимание Изабо, но она не обратила на них внимания, хотя украдкой подмигнула Бекке.

– Как Фиби? – Маркус буквально приплясывал на месте, ожидая известий.

Не отвечая на вопрос внука, Изабо махнула в сторону багажника:

– Я привезла приличное шампанское, которого в этом доме вечно не хватает.

– Как Фиби? – снова спросил Маркус, жаждавший новостей.

– У Бекки прорезался зуб? – спросила у Мэтью Изабо, по-прежнему игнорируя Маркуса. – Привет, Диана. Замечательно выглядишь.

– Доброе утро, маман. – Мэтью наклонился и поцеловал мать в щеку.

Во двор вышли Сара с Агатой. Сара была в пижаме, поверх которой накинула кимоно. Агата – в платье для коктейлей. Пара, конечно, была странная.

– Вообще-то, Мэтью, время уже перевалило за полдень. Или у вас в доме исчезли все часы? – Изабо огляделась по сторонам, ища очередную мишень для колкостей, и ею оказалась моя тетка. – Какое у тебя странное платье, Сара. Надеюсь, ты не слишком дорого за него заплатила.

– И я тоже рада тебя видеть, Изабо. Его сшила Агата. Она и тебе сошьет такое же, если вежливо попросишь, – ответила Сара, плотнее запахивая кимоно.

Изабо бросила косой взгляд на наряд Агаты, затем принюхалась: