Легенды крови и времени

– Мазь, – кивнул Маркус. – Ее надо втирать теплыми руками. Все необходимое для ее приготовления найдется в аптеке брата Экхарта.

– Незачем беспокоиться из-за меня. У вас и так пациентов хватает, – возразил брат Эндрю. – Мне нужно всего лишь отдохнуть.

Брат Эндрю с сестрой Магдаленой вошли в открытую дверь мастерской. В пыльном воздухе пахло опилками. Брат Эндрю снова закашлялся.

– Вам нельзя здесь спать, – заявил Маркус. – Стружечная пыль только усугубляет ваш кашель.

– Больше негде, – усталым голосом ответила сестра Магдалена. – В нашем доме разместили пленных. Я могла бы уйти в сестринский дом, но тогда Эндрю останется один. А мы с ним привыкли быть вместе.

– Магдалена не доверяет ни тем, кто приехал на повозках, ни солдатам, занявшим водокачку, – пояснил брат Эндрю. – Боится, что они заберут меня от Моравских братьев и продадут новому хозяину.

– Ты не свободен, Эндрю, – повысила голос сестра Магдалена. – Вспомни Сару. Братья довольно быстро ее продали.

– В отличие от меня, Сара не была членом общины, – возразил Эндрю, продолжая натужно дышать. – Со мной все по-другому.

Эти слова не убедили сестру Магдалену. Она помогла мужу сесть на стул возле плиты, стенки которой были отделаны глазурованной плиткой. За плитой, на полу, лежал матрас, аккуратно застеленный чистым одеялом. Рядом стояли немногочисленные личные вещи супругов: чашка, две миски и книга.

– Брат Джон, я позабочусь о муже, – сказала сестра Магдалена. – Возвращайся в госпиталь к больным солдатам.

– Я буду за тебя молиться, брат Эндрю, – пообещал Джон.

– Я и так окружен Божьей заботой, брат Джон, – ответил брат Эндрю. – Помолись лучше о мире.

Маркус работал в небольшой лаборатории местного аптекаря брата Экхарта. Она находилась за аптекой. Окна лаборатории смотрели на городскую площадь, именуемую здесь der Platz. Сегодня с самого утра армейские повозки двигались из лагеря на берегу реки к месту их следующего назначения, из-за чего оживленная главная улица превратилась в проезжую дорогу.

Вчера вечером, вернувшись из мастерской, Маркус узнал, что пока будет жить у Эттвайнов, в одной комнате с Джоном. Де Клермон и доктор Отто долго убеждали брата Эттвайна позволить Маркусу перебраться из Дома одиноких братьев, чтобы он случайно не заразился от больных солдат и не принес заразу маркизу. Новые хозяева Маркуса были благочестивым семейством, а брат Эттвайн являлся не только главным посредником между моравской общиной и Колониальной армией, но еще и городским священником. Это означало, что под крышей дома звучали как молитвы, так и сетования. Маркусу больше нравилась тишина и покой дома аптекаря, где ему было спокойнее.

Маркус стоял возле чистого стола, на котором выстроились глиняные горшочки. Каждый имел этикетку с указанием содержимого: мальва, миндальное масло, нашатырь. Помимо горшочков, на столе была и бутылка с лавандовой эссенцией.

– Это ведь не для брата Лафайета, – заключил брат Экхарт, осмотрев горшочки.

Он был уже немолод. Тонкие ноги, крючковатый нос с неизменными очками и сутулые плечи придавали ему сходство с диковинной болотной птицей.

– Нет. Это я делаю для брата Эндрю, – ответил Маркус, добавляя еще немного масла в медную чашу. – Вчера вечером он сильно кашлял.

– Добавь к своей смеси немного белладонны. – Брат Эхкарт протянул Маркусу горшочек с травой. – Она ослабляет спазмы.

Маркус благодарно кивнул, запомнив этот совет на будущее. За несколько часов совместной работы с братом Экхартом он убедился в обширных медицинских познаниях этого человека.

– Я бы добавил еще мальвы, – посоветовал брат Экхарт, принюхавшись к содержимому чаши Маркуса.

Маркус растолок в каменной чаше горсть сушеных розовых цветков.

– Я сделаю мазь для рук сестры Магдалены. Захватишь, когда пойдешь в мастерскую, – сказал брат Экхарт. – Она стирает в мыле с едким щелоком, отчего у нее трескаются и кровоточат руки.

– Я это тоже заметил. – Маркус вспомнил покрасневшую кожу на руках сестры Магдалены. – Сестра Магдалена недовольна, что ей приходится стирать солдатское белье.

– Сестра Магдалена редко бывает довольной, – деликатно заметил брат Экхарт. – Мне говорили, что ее характер не менялся с самого появления у нас. А появилась она здесь еще девочкой. Прежний хозяин прислал ее из Филадельфии и вскоре освободил.

– А брат Эндрю? – спросил Маркус, внимательно слушая и продолжая работать.

– Эндрю принадлежит Моравским братьям. Он член нашей конгрегации, – ответил брат Экхарт. – Не так давно они с сестрой Магдаленой поженились и теперь являются частью нашей общины. Живут вместе с нами, под Божьим покровительством.

«Вместе с вами, – подумал Маркус, продолжая готовить смесь. – Но по-прежнему не имя всех прав».

Маркусу не нравился разрыв между звучащими в общине красивыми словами о братской любви и равенстве и тем печальным фактом, что Моравские братья имели рабов. Это задевало его еще в Хедли и потом, в армии. Люди, поддерживающие идеалы свободы и равенства, о которых столько говорилось в «Здравом смысле», вполне могли относиться к Зебу Пруитту или миссис Долли как к существам низшей ступени.