Легенды крови и времени

Он стоял в нескольких футах и слышал каждое слово. Казалось, француза пугала такая перспектива, словно де Клермон знал настоящее имя Маркуса и обстоятельства, заставившие Дока покинуть Хедли.

– А-а! – отмахнулась Герти. – Док что-нибудь сочинит. Что-нибудь, полное грехов; такое, что удовлетворит даже Brüdergemeine[18]. Я тебе помогу, Док. Расскажу кое-что из своей жизни. – Герти сладострастно ему подмигнула и неторопливо удалилась.

– Нет, Док. Лучше оставайся с доктором Отто и армией, – посоветовал де Клермон. – Это более подходящая семья.

«До поры до времени», – подумал Маркус.

Часть II

Время расставания

Мужское и женское имеют природные отличия, добро и зло – отличия божественного свойства. Но каким образом в мире появился некий народ, стоящий настолько выше остальных народов и так сильно от них отличающийся, что впору говорить о новом виде людей… этот вопрос требует тщательного рассмотрения, равно как и то, принесет ли его появление счастье или беды остальному человечеству.

Томас Пейн

Глава 18

День пятнадцатый

28 мая

Проснувшись утром своего пятнадцатого дня в качестве вампира, Фиби обнаружила, что мир почему-то стал чувственнее по сравнению даже со вчерашним днем. Прикосновение шелка к коже было настолько возбуждающим и провоцирующим, что она предпочла полную наготу. Фиби с излишней поспешностью сбросила ночную сорочку, порвав лямки и швы.

Это было ее ошибкой.

Движение воздуха, ласкающее голую шею, напомнило ей о Маркусе. Прохладная ткань простыней перенесла ее в его постель. Однако мягкая подушка, в которую Фиби уткнулась щекой, не шла ни в какое сравнение со знакомым телом.

Решив охладить горячие мысли, Фиби приняла душ, но это лишь усилило пульсацию между ног. Она погрузила туда скользкие от мыла пальцы, пытаясь ослабить давление, но разум оставался возбужденным, и прикосновения ничего не дали. Раздосадованная и неудовлетворенная, Фиби схватила кусок мыла и бросила в облицованную плиткой стену.

Вчерашний день был невероятно длинным.

За несколько минут до полуночи Франсуаза принесла ей поднос с кофе, темным шоколадом и красным вином – то, что, кроме крови, принимал организм Фиби на нынешней стадии развития.

– Вскоре тебе придется кормиться, – сказала Франсуаза, медленно погружая сетчатый фильтр френч-пресса в стеклянную колбу. – И уже не кошачьей кровью.

Фиби внимательно следила за скольжением металла по стеклянным стенкам. И вдруг это отчетливо напомнило ей Маркуса. По телу пробежала судорога желания. Разум захлестнули воспоминания.

Она в своей лондонской квартире в Спиталфилдсе. Тогда у них с Маркусом впервые произошла близость. Он был невероятно нежен, безотрывно смотрел на нее и входил в нее очень медленно. Очень. Первый раз у них это произошло не в постели. И второй тоже.

Фиби закрыла глаза, но божественный запах кофе навеял ей другое воспоминание.

Теплое, томное утро в новоорлеанском доме Маркуса на Колизеум-стрит. Аромат цикория и кофейных зерен придавал пронизанному солнцем воздуху темную горьковатую ноту. Рэнсом ушел, щедро попотчевав их рассказами о вчерашнем вечере в клубе «Домино». Маркус все еще смеялся, попивая горячий кофе. Его пальцы, невзирая на теплый воздух, оставались прохладными. Один цеплялся за пояс пижамных штанов, которые Фиби нашла, роясь в ящиках комода. Штаны были слегка порваны. Чтобы не наступить на них и не споткнуться, Фиби пришлось подвернуть штанины. Маркус добавил второй палец и начал плавными круговыми движениями поглаживать ей поясницу, одновременно целуя ее во влажную шею. Эти ласки и поцелуи обещали послеполуденные удовольствия.

Ерзая на стуле, Фиби торопливо проглотила слюну.