Легко видеть

Не случайно поэтому, что именно товарищ Сталин сделался первым еще большим героем – нет, не дважды и даже трижды – такие уже бывали – а именно первым человеком, являвшимся одновременно Героем Советского Союза и Героем Социалистического Труда. Вот это было настоящее и закономерное геройство с точки зрения великого вождя. Таким приемом он вроде бы обошел не только Ляпидевского, но даже трижды Героя маршала Жукова и двух пилотов – также трижды Героев – Покрышкина и Кожедуба.

Никто из современников не сомневался, что товарищ Сталин любит великого летчика Валерия Чкалова. Об этом же свидетельствовал и другой – не менее, а даже более великий летчик Михаил Громов, которого, однако, Сталин в такой степени все же не любил. И что же вышло в итоге? Валерия Павловича Чкалова выпустили в испытательный полет на истребителе, который должен был обязательно разбиться, поскольку об этом позаботился специально направленный, а затем срочно убранный органами НКВД инженер, нарушивший жестко установленные требования регламента эксплуатации авиатехники – об этом сохранились документальные свидетельства. Менее рекламируемый по радио, в кино и прессе Михаил Михайлович Громов к счастью уцелел.

Показательно сложилась и судьба двадцати восьми героев-панфиловцев, остановивших ценою жизни десятки немецких танков, рвавшихся к Москве. Их всех объявили погибшими в неравном бою. Однако минимум двое остались в живых. И что же? Как вспоминал, выступая по радио, один из этих выживших панфиловцев, офицеры из органов госбезопасности приказали им помалкивать насчет себя, чтобы не стать настоящими покойниками. Раз объявили о том, что они удостоены звания Героев посмертно, значит, нечего и думать возникать им среди живых.

А вот подвиг рядового Александра Матросова, закрывшего грудью амбразуру пулемета в немецком ДЗОТ / е, чтобы не захлебнулась атака его роты, как случайно узнал Михаил, был выдуман в недрах «министерства правды» или ГлавПУР / а. Случайность узнавания имела место потому, что в институте директора Беланова сотрудником, правда, в другом отделе, оказался отставной полковник, бывший заместитель командира той самой дивизии, в которой якобы служил погибший герой Матросов. Узнав о подвиге из сообщения по радио, этот полковник проверил все донесения из частей дивизии, сделал дополнительные запросы, но никаких сведений, подтверждающих данное событие, так и не получил. Зная въедливость и педантизм этого полковника, Михаил был уверен, что тот исчерпал все возможности добраться до истины о подвиге легендарного Матросова, о котором было известно из радиосообщений только одно – он был сирота, детдомовец. Спрашивать о нем у родственников не было возможности. Однако после возведения вымышленного подвига в разряд высшего геройства сотни людей в действительности повторили поступок Матросова и стали посмертно Героями Советского Союза. Сталину нравилось награждать мертвецов. Герои-мертвецы ему не угрожали, а их «беззаветная преданность Родине и великому вождю» являлась в высшей степени полезным примером для подражания.

Однако история СССР доказала, что великая Сталинская мечта об утверждении собственного высшего геройства над любыми другими геройствами в управляемой им стране, еще не была предельным примером.

Опосредованный преемник Сталина на посту Генерального Секретаря КПСС товарищ Леонид Ильич Брежнев, мечтая о своем геройстве, пошел существенно дальше. Он решил наградить себя таким числом званий Героя, какого не было ни у кого. И за достаточно короткий срок он вырос в четырежды Героя Советского Союза и Героя Социалистического труда. Честолюбие и тщеславие главы партии и государства удовлетворялись без малейшего смущения сонмом льстецов и подхалимов. Им и в голову не приходило, что этим не только умаляются настоящие подвиги, но и наносится тяжкое оскорбление любым обладателям честно заслуженных наград. Однако, коль скоро страна была обязана делать все для своего признанного высшего лидера, она была обязана и награждать его так, как не награждала еще никого. Естественно, что для впадающего в детоподобное слабоумие Брежнева сами чужие геройства не имели существенного значения, а награды за них имели для него разве что тот смысл, что они являлись свидетельством милости владык общества к некоторым из собственных подданных. Видимо, самым ярким подтверждением подобного отношения высшей власти к настоящему геройству и героям была история первого в мире летчика-космонавта Юрия Алексеевича Гагарина.