Легко видеть

Еще при его жизни однажды прошел слух, что на одном из правительственных приемов подвыпивший Брежнев с издевательской небрежностью высказался о Гагарине, как о подопытном кролике или того хуже, морской свинке, который и делать-то ничего на орбите не мог, не то что геройствовать. Оскорбленный Гагарин в ответ выплеснул содержимое своей рюмки в морду Генерального секретаря. Правда ли то была или нет, Михаил не имел оснований решить, пока во время тренировочного полета на «спарке» – истребителе МиГ-15 не погиб его экипаж – командир полка Герой Советского Союза полковник Серегин и первый в мире летчик-космонавт полковник Гагарин. Среди неофициальных, но вполне надежных сообщений весьма удивительным показалось одно – тело Серегина было найдено на месте катастрофы МиГ-15 в районе Киржача, а каких-либо останков тела Гагарина так и не нашли. Затем долгое время не было новых фактов относительно «гибели Гагарина». Однако в начале горбачевской перестройки и эпохи гласности появились и они. Во-первых, несколько именитых советских граждан, посещавших в Болгарии Вангу (в их числе был Никита Михалков), сообщили, что на их вопрос о судьбе Гагарина знаменитая прорицательница и ясновидящая ответила, что Гагарин жив. Вскоре после этого Михаил сам видел по телевизору одного из коллег Гагарина по первому составу отряда космонавтов (кажется, это был Хрунов), который в ходе своего выступления по своей инициативе рассказал о двух в высшей степени удививших его телефонных звонках, имевших место после катастрофы самолета МиГ-15 и похорон двух летчиков на Красной площади в кремлевской стене. В обоих случаях ему звонил один и тот же человек, голос которого нельзя было спутать ни с каким другим. Он просил его придти в определенное место на встречу. Это был голос Гагарина. Номер телефона его коллеги-космонавта был засекречен. Посторонний человек знать его не мог. Однако, опасаясь для себя неприятностей, этот космонавт не пошел на свидание к Гагарину, зато сообщил о звонках «покойника» «куда следует». Больше звонки не повторялись. Все это заставило Михаила по-новому оценить факт исчезновения тела Гагарина после катастрофы. Сомневаться в истинности сообщения Ванги не приходилось – все, что она говорила и можно было проверить, до сих пор неизменно подтверждалось. Но, если принять, что Гагарин действительно жив, однако об этом никто официально не говорит, получалось, что слух о том, как Брежнев и Гагарин обменялись оскорблениями, отнюдь не досужая выдумка, а событие, за которым неотвратимо должны были последовать и другие – а именно направленные на наказание «за оскорбление величества» – как выражались на своем языке еще юристы древнего Рима.

Мозг Михаила усиленно заработал ради реконструкции возможных в то время событий. Еще с тех давних пор было известно, что Гагарин обратился к властям с просьбой разрешить ему участвовать в новых космических полетах, а не беречь как раритет, свидетельствующий о первенстве СССР в пилотируемой космонавтике. Во всяком случае, разрешение на прохождение такой подготовки было дано. Программа подготовки предусматривала и пилотирование самолетов. Гагарин начал летать в полку, базирующемся в Чкаловском. Командир полка Серегин понимал, до какой степени его отяготили ответственностью за жизнь и судьбу первого в мире космонавта и потому во всех тренировочных полетах Гагарина инструктором неизменно вылетал он сам. Это было единственно разумное, что могло защитить лично его. Если погибнут – то оба. Если останутся живы – то вместе. Только так можно было уклониться от смертельно опасных обвинений. Только так.

В роковой летний день 1968 года оба полковника – Гагарин и Серегин – вылетели на «спарке» МиГ-15 в очередной полет. Какова бы ни была причина катастрофы (а то, что на этот счет публиковали в открытой прессе, особого доверия у Михаила не вызывало), погибнуть согласно концепции Серегина должны были оба. Но тело Серегина было найдено, а тело Гагарина – нет. Вывод из этого факта мог быть только один. Гагарина на борту самолета во время катастрофы попросту не было. А это значило, что после вылета из Чкаловского, но еще до гибели Серегина и его самолета, МиГ-15 по приказу, полученному по радио с земли, совершил незапланированную посадку на каком-то подмосковном аэродроме. – Скореё всего это был Киржач, – поскольку ещё в 1968 году официально сообщалось, что именно там совершал свой последний тренировочный полет Юрий Алексеевич Гагарин. Самым вероятным объяснением причины этой посадки следовало считать, что Гагарина якобы спешно вызывают в правительство для какой-нибудь важной встречи. После посадки к самолету подкатил автомобиль, в который из «спарки» перешел никому не известный человек в летном комбинезоне, а сама «спарка» после этого вскоре взлетела с единственным пилотом – Серегиным и взяла курс на свой аэродром из Киржача. Неузнанный Гагарин был вывезен с аэродрома и помещен в секретную психиатрическую тюрьму КГБ. Далее началось самое ужасное в его судьбе и одновременно самое позорное из всех деяний советской власти.