Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

Положение дел, какое застал тут Иван Васильевич при начале своего правления, определялось, по-старому, договором, какой в 1449 г. заключили Василий Васильевич и Казимир Ягеллончик[248]

. Этот договор сделал попытку, как сказали бы на нынешнем дипломатическом языке, «разграничить сферы влияния» московского и литовского в промежуточных русских областях. Договор устанавливал соглашение – стоять заодин против недругов, не принимая друг от друга бегущих внутренних врагов; вместе борониться от набегов татар на украинные места; в случае смерти одного из великих князей другому «печаловаться» его детьми, как своими, не вступаясь в чужое великое княжение. Далее идет «разграничение сфер»: в Смоленск и во все смоленские места не вступаться московскому князю, но и Тверь «в стороне» великого князя литовского, а с московским Василием «в любви и в докончаньи». Договорами Москвы с Тверью 1451 и 1462 гг. этот пункт был освещен так, однако, что в случае войны Тверь помогает Москве, но сохраняет равное братство своего великого князя с московским[249]

. «Верховые» князья Черниговской земли – мелкие вотчичи Рюрикова рода – сидят на своих княжениях, находясь в докончании послушания одновременно и с Москвой, и с Литвой; договор берет их отчасти под московскую защиту, устанавливая, что «Верховъскии князи што будут издавна давали в Литву, то им и нынечи давати, а большы того не примышляти». Недаром Иван Васильевич позднее писал о них великому князю литовскому, что «те князья на обе стороны служили со своими вотчинами», являясь со своею «силою» то в московских, то в литовских полках против татар или немцев. Оба великих князя сулят «их блюсти, и не обидети». Ряд мелких пограничных князей – Торусский, Хлепинский, Фоминский и др. – служат великому князю Василию, и их «отчыны, земли и воды» – все его; не вступаться Казимиру и в вотчину великого князя – Мещеру. Великий князь Казимир обязался не вступаться в Новгород и Псков и не обидети их, и не принимать их, если сами «имут» ему «давати». Казимир может их покарать, если они ему сгрубят, но «обослався» о том с Василием и не захватывая их земель. В отношения же Новгорода с великим князем, с Псковом и немцами не вмешиваться. Рязань– под опекой Москвы, и если рязанский князь «сгрубит» Казимиру, то карать его он может только после неудачи московского посредничества.

Нечего говорить о том, что такое разграничение политики не могло создать прочного равновесия. Однако обстоятельства так сложились, что внутренние дела литовского государства дали возможность Москве несколько усилить свое влияние в Твери, овладеть фактической властью в Рязани и, наконец, покончить с новгородской вольностью без встречи с противодействием Казимира. Глава Речи Посполитой был парализован равнодушием польских политиков к восточной политике в духе Витовта и собственным недоверием к русскому населению областей Литовско-Русского государства, которое он, по свидетельству Длугоша, считал неприязненным литвинам из-за различия в вере и готовым в случае войны с Москвой содействовать скорее гибели, чем победе Литвы. Между тем он с начала 70-х гг. мечтал о коалиции против Москвы ее врагов, сносясь и с Новгородом, и с Ливонским орденом, и с Тверью, и с Золотой Ордой. Но отсутствие достаточной собственной силы для энергичной восточной политики убило для него возможность стать в центре такого широкого союза против Ивана Васильевича.

Глава IV

Присоединение Новгородской земли