Ленин и Троцкий. Путь к власти

В ноябре 1904 года состоялся первый легальный Земский съезд в Санкт-Петербурге. Либеральное политическое движение, развернувшееся вокруг журнала «Освобождение», отныне оказывало значительное влияние на земства и скрывалось за ширмой так называемой банкетной кампании. Меньшевистская «Искра» предложила своё участие в земской кампании и выступила в поддержку либералов, так как они выражали готовность бороться с самодержавием. Социал-демократам пришлось смягчить свои требования, чтобы не спугнуть своего политического союзника. Таким образом, социал-демократическая программа была поставлена под угрозу в интересах объединения с либералами против реакции. Не успели меньшевики публично поддержать либералов, как Ленин нанёс стремительный удар по банкетной кампании. В статье «Земская кампания и план “Искры”» Ленин беспощадно бичевал сторонников идеи классового сотрудничества и отстаивал независимую политику революционного класса:

«Пугаясь уличных листков, пугаясь всего, что идёт дальше цензовой конституции, гг. либералы всегда будут бояться лозунга “демократическая республика” и призыва к вооружённому всенародному восстанию. Но сознательный пролетариат отвергнет с негодованием самую мысль о том, чтобы мы могли отказаться от этого лозунга и от этого призыва, чтобы мы могли вообще руководиться в своей деятельности паникой и страхами буржуазии»^[229].

Вопрос об отношении к либералам снова стал тем фундаментальным вопросом, по которому представители социал-демократии определяли свои политические взгляды. Зиновьев верно отмечает, что «снова возник с особой остротой вопрос об отношении рабочего класса к буржуазии, тот самый основной вопрос, с которым мы уже сталкивались на всех этапах истории партии и к которому в конце концов сводятся все наши разногласия с меньшевиками

»^[230].

Осенью либеральный «Союз освобождения» опубликовал призыв к проведению банкетной кампании, чтобы вынудить правительство на проведение реформ. Адвокаты, врачи, профессора и журналисты организовали полулегальные встречи в форме банкетов, на которых звучали речи и тосты в поддержку умеренной конституционной реформы. О трусости либералов свидетельствует хотя бы тот факт, что они даже не предложили созвать Учредительное собрание, основанное на всеобщем избирательном праве, а выдвинули лишь не вполне определённые требования о предоставлении населению широких демократических свобод.

Под давлением буржуазных либералов лидеры меньшинства фактически отошли от положений революционного марксизма. Их путаное, наполовину пацифистское отношение к войне явилось, пожалуй, первым общественным выражением этого факта. Теперь меньшевики расходились с большевиками не только по организационным вопросам, но и по политическим. Правое крыло меньшевиков, куда входил, к примеру, Фёдор Дан, выдвинулось на первый план. Отныне меньшевики рассматривали пролетариат как своего рода группу поддержки либералов. Таким образом, меньшевики надеялись создать «широкий фронт» для демократии, в том числе для всех «прогрессивных сил». Меньшевики утратили всякую уверенность в революционном потенциале рабочего класса. Рабочим надлежало не требовать сверх меры и не выражать слишком крайних взглядов, чтобы не напугать либералов. «Искра», к примеру, публиковала следующие пассажи:

«Если посмотреть на арену борьбы в России, что мы увидим? Только две силы: царское самодержавие и либеральную буржуазию, которая сорганизовалась и имеет теперь громадный удельный вес. Рабочая масса же распылена и ничего не может сделать; как самостоятельная сила мы не существуем, и потому наша задача заключается в том, чтобы вторую силу – либеральную буржуазию – поддерживать, ободрять и ни в коем случае её не запугивать предъявлением своих самостоятельных пролетарских требований»^[231].