Ленин и Троцкий. Путь к власти

«Социал-демократическая организация в Санкт-Петербурге до января 1905 года по всем критериям была слаба, – пишет Дэвид Стюарт Лэйн. – В декабре 1903 года общая социал-демократическая организация имела приблизительно восемнадцать фабричных кружков, в каждом из которых состояло от семи до десяти человек, то есть общее число рабочих, имеющих членство в кружках, не превышало ста восьмидесяти человек. Если прибавить сюда ещё примерно такое же число студентов и представителей интеллигенции, общее число состоящих в кружках будет примерно триста шестьдесят человек. В течение зимы 1904 года членский состав и деятельность кружков пошли на спад, связи с заграницей ослабли, а где-то и полностью прекратились… Тот же самый корреспондент сообщает, что и меньшевики теряли поддержку: в одной из областей, где у них прежде было пятнадцать – двадцать кружков, к декабрю 1904 года осталось только четыре или пять»^[257]

.

В своих мемуарах один из лидеров меньшевиков Пётр Абрамович Гарви описывает положение, сложившееся в Киеве накануне 1905 года:

«…Какое-то малолюдство в организации, оторванность от рабочей массы и её повседневных интересов, скудость организационной жизни по сравнению с недавним прошлым – вот что поразило меня и в Киеве, наводя на невыгодные сравнения с прошлым, с кипучей жизнью одесской организации периода 1901–1902 гг. Был Киевский комитет, были районные комитеты, были при районах пропагандисты, ведшие пропагандистские кружки. Через кружки эти обычно распространялись листки. Вот и всё почти…

Забегая вперёд, скажу, что на всём протяжении 1905 года – и в Киеве, и в Ростове, и в Москве – я неизменно наталкивался на одно и то же явление. В партийных организациях преимущественно группировалась зелёная рабочая молодёжь, горячая, решительная, но слабо связанная с рабочей массой и невлиятельная в предприятиях. Старые рабочие с.-д. – подлинный авангард передовых рабочих, выработавшихся в период пропагандизма и так называемого экономизма, – эти старые рабочие стояли большей частью в стороне. И в Киеве, и в Ростове, и в Москве – до самой октябрьской забастовки мне приходилось, да и не только мне, прибегать к разным более или менее искусственным и нарочитым способам привлечения “стариков” к активной, партийной работе. Устраивали специальные собрания и вечеринки со “стариками”, толковали с ними, но они туго шли на партийную работу, недоверчиво относясь к нашим организациям и к нашим методам деятельности»^[258]

.

«Зубатовщина»