Ленин и Троцкий. Путь к власти

«В Нарвском районе, где началось движение, ещё 8 января рабочие с воодушевлением приветствовали политическое содержание петиции Гапона. Когда один социал-демократ попытался начать политическую речь, все собравшиеся подняли вой: “Долой его!”, “Гоните его!”»^[273].

О малочисленности и обособленности социал-демократов в начале революции дают представление слова Лившица, который выражал разочарование неспособностью петербургских партийных активистов оказать решающее влияние на ситуацию ещё до событий 9 января.

«Мы, все партийные работники, – писал он, – прекрасно сознавали, что предстоящее мирное шествие к добру не приведёт и закончится кровавым финалом для рабочих масс. Но где была та сила, которая могла бы предупредить это страшное царско-поповское злодеяние? Такой силы не было»^[274].

Но в течение двадцати четырёх часов положение полностью изменилось.

Кровавое воскресенье

Петиция, которую читали на рабочих собраниях, была встречена единогласным одобрением и вызвала невероятный энтузиазм. Проявив поразительную наивность, Гапон накануне Кровавого воскресенья обратился к министру внутренних дел с просьбой разрешить проведение легальной мирной демонстрации у Зимнего дворца:

«Царю нечего бояться, – писал он. – Я как представитель собрания русских фабрично-заводских рабочих, мои сотрудники товарищи рабочие, даже все так называемые революционные группы разных направлений гарантируем неприкосновенность его личности. Пусть он выйдет, как истинный царь, с мужественным сердцем к своему народу и примет из рук в руки нашу петицию. <…> [Подпись: ] Петербург, 8 янв. 1905 г. Священник Георгий Гапон, 11 депутатов от рабочих»^[275].

Стремясь подчеркнуть свои мирные намерения, организаторы демонстрации запретили демонстрацию красных флагов. Социал-демократы, несмотря на серьёзные опасения по поводу срыва демонстрации, решили, однако, участвовать в ней наряду с другими рабочими. Организаторы согласились на это только при условии, что социал-демократы пойдут в конце и замкнут колонну демонстрантов. И, как показали дальнейшие события, такая мера в конечном итоге спасла жизни многим социал-демократам.

В то время как лидеры «Собрания» прилагали все усилия, чтобы убедить царское правительство в своих мирных намерениях, само правительство, находясь едва ли не в паническом расположении духа, готовилось преподать массам кровавый урок. В воскресенье, 9 января, к двум часам дня на Дворцовой площади напротив Зимнего дворца собрались не только рабочие, но и студенты, члены социалистических групп, женщины, старики и дети – всего около 140 тысяч человек.

«Согласно уговору, шли ко дворцу мирно, без песен, без знамён, без речей. Нарядились в праздничные платья. В некоторых частях города несли иконы и хоругви. Всюду натыкались на войска. Умоляли пропустить, плакали, пробовали обойти, пытались прорваться. Солдаты стреляли целый день. Убитые исчисляются сотнями, раненые – тысячами. Точный учёт невозможен, ибо полиция ночью увозила и тайно зарывала трупы убитых»^[276]

.

По меньшей мере 4600 человек были убиты или получили ранения в этот день.

Резня 9 января показала, что Николай «Кровавый», как справедливо называли царя, был не только жестоким и презренным, но также очень глупым монархом.

«Выстрелы, прозвучавшие 9 января 1905 года, – писала Ева Бройдо, – могучим эхом отдались во всей России. Широкие массы повсеместно выходили из-под влияния чувства самоуспокоения: от прежней веры в доброту “батюшки-царя” не осталось и следа. Это понимали даже самые несознательные, отсталые рабочие»^[277].