Ленин и Троцкий. Путь к власти

Пролетариат и рабочие организации не существуют в вакууме. Они окружены другими общественными классами и группами. Речь идёт о повсеместном давлении на рабочие организации со стороны чужеродных классов и буржуазного общественного мнения, а особенно о давлении на рабочих промежуточных слоёв: «среднего класса» и интеллигенции. Все эти люди неустанно требуют от рабочих привести свою программу, методы и организационную структуру в соответствие с предубеждениями и интересами мелкой буржуазии. Долгий период близкого сосуществования с радикально настроенным «средним классом» в лице «легальных марксистов» оставил свою печать на сознании старших членов группы «Освобождение труда». Они варились в общественной среде, оторванной от рабочего класса, и формировали близкие дружеские отношения с радикальными псевдомарксистскими профессорами, адвокатами и врачами, которые поддерживали их деньгами и словами, но не были готовы марать руки практической революционной работой. «Мы всецело поддерживаем ваши цели, – будто бы говорили они, – но считаем, что открытые социалистические выступления неудобны и опасны. Мы не можем подвергать риску нашу работу, наше положение в обществе и наши перспективы карьерного роста». Быть может, сами того не осознавая, Аксельрод, Засулич и Мартов переняли стиль мышления, характерный для тех людей, с которыми им приходилось общаться.

Раскол поставил Плеханова в трудное положение. Его друзья и коллеги, с которыми он перенёс все тяготы жизни, повернулись против него. Так, например, Вера Засулич впервые открыто выступила против своего учителя. Должно быть, это стало шоком для Георгия Валентиновича. Но, к чести Плеханова, он выступил против давления на съезде. Революционный инстинкт всецело подсказывал ему, что Ленин прав. В ходе дискуссии он в пух и прах разбил аргументы Мартова и Аксельрода:

«По проекту Ленина, членом партии может считаться лишь человек, вошедший в ту или другую организацию. Противники этого проекта утверждают, что этим создаются какие-то излишние трудности. Но в чём заключаются эти трудности? Говорилось о лицах, которые не захотят или не смогут вступить в одну из наших организаций. Но почему не смогут?

Как человек, сам участвовавший в русских революционных организациях, я скажу, что не допускаю существования объективных условий, составляющих непреодолимое препятствие для такого вступления. А что касается тех господ, которые не захотят, то их нам и не надо.

Здесь сказали, что иной профессор, сочувствующий нашим взглядам, может найти для себя унизительным вступление в ту или другую местную организацию. По этому поводу мне вспоминается Энгельс, говоривший, что, когда имеешь дело с профессором, надо заранее приготовиться к самому худшему. (Смех.)

В самом деле, пример крайне неудачен. Если какой-нибудь профессор египтологии на том основании, что он помнит наизусть имена всех фараонов и знает все требования, которые предъявлялись египтянами быку Апису, сочтёт, что вступление в нашу организацию ниже его достоинства, то нам не нужно этого профессора.

Говорить же о контроле партии над людьми, стоящими вне организации, – значит играть словами. Фактически такой контроль неосуществим»^[199].

После горячих дебатов съезд принял формулировку Мартова (28 голосов против 23). Это случилось только потому, что колеблющиеся искровцы объединились с «экономистами», бундовцами и «центром», который представляла группа «Южный рабочий». Тем не менее раскол ещё не случился. Ленин не терял надежды достичь соглашения: