Ленин и Троцкий. Путь к власти

Опираясь на слова Ленина в пользу централизма, буржуазные историки, такие как Леонард Шапиро, в свою очередь, пытаются представить Владимира Ильича безжалостным диктатором, попирающим демократию. На самом деле раскол 1903 года носил в основном случайный характер. Никто не предполагал разделения. Сами участники съезда были потрясены и ошеломлены неожиданным поворотом событий. Ленин считал раскол временным явлением и на протяжении нескольких месяцев после съезда неустанно пытался добиться единства с меньшинством. Крупская вспоминала, что однажды, когда она упомянула возможность постоянного разрыва, Ленин парировал: «Слишком это было бы уже безумно

»^[204]

.

В основе раскола 1903 года лежит трудное преодоление рабочим движением кружкового периода. Всякий переход от одной стадии развития партии к другой неизбежно влечёт за собой разного рода внутренние трения. Мы уже видели, как непросто дался переход от пропаганды к агитации на раннем этапе рабочего движения. Повторилось, по сути дела, то же самое, только с куда более серьёзными последствиями. Та марксистская тенденция, которую представляла «Искра», должна была вывести партию из зародышевого, кустарного, кружкового состояния и заложить прочное основание для сильной и единой марксистской рабочей партии в России. Ещё до начала заседаний Мартов выразил сомнение в целесообразности созыва именно всеобщего партийного съезда. Не лучше ли было, рассуждал он, провести съезд только для искровцев? Эти колебания Юлия Осиповича отражали консерватизм, заскорузлость и страх ветеранов перед движением в новом направлении.

Укоренившиеся привычки ограниченного числа эмигрантов инстинктивно восстали против столь стремительной смены прежних путей. Идея формальных выборов, подчинение меньшинства воле большинства, дисциплинированная работа – всё это неплохо звучало в теории, но с большим трудом воплощалось на практике. Члены группы Плеханова, привыкшие к неформальной кружковой жизни, долго наслаждались огромной политической властью, будучи членами престижной редколлегии «Искры», которая, встав на новую дорогу, не могла гарантировать им сохранение всех их привилегий. Аксельрод и Засулич невольно боялись, утратив личную власть, затеряться в новой среде, которую формировало новое поколение молодых, напористых кадров из России. Протоколы Второго съезда наглядно показывают, какой незначительной была роль, которую играли здесь старики, за исключением, пожалуй, Плеханова. Они, вероятно, чувствовали себя не в своей тарелке.

Вопрос личного престижа может сыграть весьма деструктивную роль не только в политике, но и в любых областях жизни, где в той или иной степени присутствует элемент организации. Мелочная борьба за места, личное соперничество и амбиции неминуемо приводят к раздорам в футбольных клубах, буддистских храмах и клубах любителей вязания – в местах, свободных от принципиальных идеологических склок. При определённых условиях эти же факторы могут вызвать раздоры и весьма ядовитые споры в революционных организациях, включая анархистские, которые в теории, казалось бы, далеки от централизма, а на практике нередко подчиняются власти клик и диктаторов. Наиболее остро эта проблема стоит в небольших организациях, оторванных от масс, особенно там, где преобладают мелкобуржуазные элементы. Ветераны группы «Освобождение труда» не могли и предположить, что решения Второго съезда изменят привычную жизнь революционного движения. Всё, по их мнению, должно было остаться так, как было. Если они занимали ключевые посты, то это будто бы следовало сохранить. Когда Ленин предложил выбрать в редколлегию «Искры» только трёх человек, поднялась буря негодования, которая застала Владимира Ильича врасплох (тем более что предварительное, но, по-видимому, поверхностное соглашение по этому вопросу было достигнуто ещё до начала съезда). Старая редакция была глубоко потрясена и оскорблена этим предложением. Ленина обвинили в бестактности и нечувствительности к ветеранам.