Ленивый любовник

Подобные мысли беспокоили меня все сильнее, и наконец я решил что-либо предпринять. В последний день января я позвонил к Охоллу и Хэнну, чтобы поговорить с Джоан Веллимэн. Назвался Бертом Арчером, предложив деньги за консультацию. Мы договорились встретиться через два дня, то есть в пятницу, в половине шестого. Встреча произошла в Рубиновом зале отеля «Черчилль». Мы немного выпили и поболтали. Девушка была недурна собой и умна. Я, собственно, не собирался делать ей ничего дурного, но она заговорила о поразительном сходстве между фабулой "моего" романа и событиями, которые произошли в действительности около года тому назад. Она забыла имя человека, которого лишили адвокатских прав. О’Мара или что-то в этом духе? Спросила меня, не помню ли я. Я ответил, что нет. "Обдумывая фабулу романа, – сказал я – не обращался сознательно ни к каким действительным событиям. Но мог сделать это подсознательно. Не исключаю". Она сказала тогда, что, насколько ей известно, так и не выяснили, выдал ли О’Мара один из его компаньонов. Быть может, мое сознание использовало не только опубликованные материалы, но и интуитивное предчувствие того, что не попало в печать? Меня потрясло последнее замечание Джоан Веллимэн. Больше чем потрясло!

Во время ужина я старался направить разговор так, чтобы в нужный момент предложить поехать за моей рукописью в Бронкс. Я пережил трудный момент, когда девушка поинтересовалась, почему в обратном адресе указано почтовое отделение Клинтона. Я ответил что-то более или менее вразумительное, и она согласилась поехать со мной за рукописью, дав понять, что в квартиру входить не будет. Я был зол на себя, что назначил встречу в таком многолюдном месте, но нас вроде бы никто из моих знакомых не видел, и я решил действовать. Сам пошел на стоянку за машиной, забрал из отеля Джоан Веллимэн и направился в сторону Вашингтон Хэймс. Там, на боковой улочке я проделал все так же просто, как и с Дайкесом. Я сказал, что оконное стекло снаружи слишком забрызгано, обернулся назад будто за тряпкой, схватил тяжелый французский ключ, приготовленный, когда я забирал машину из гаража, и ударил ее. Она даже не вскрикнула. Я пытался усадить ее прямо, но не смог этого сделать. Тогда я перетащил тело на заднее сиденье и уложил его на полу. По дороге к парку Ван Кортлэнд я часто оглядывался назад. Один раз мне показалось, что она вздрогнула, и я ударил ее еще.

В парке я остановился в боковой аллее. Кругом никого не было видно. Но было всего лишь начало десятого. В это время, даже в феврале, мне могли бы помешать в самый ответственный момент. Например, могла проехать какая-нибудь машина. Я выехал из парка, а вернулся два часа спустя и остановил машину на той же аллее. В полночь риск минимален, а мне было необходимо вытащить ее из машины. Я выволок Джоан из автомобиля, уложил на проезжую часть неподалеку от тротуара и переехал ее. Потом прибавил скорость и остановил машину лишь на расстоянии многих миль от парка у фонаря. Хотел убедиться в том, что на машине не осталось крови или других компрометирующих следов. Я ничего не нашел, так как делал все очень осторожно, а, переехав тело, снизил скорость до минимума…»

Я отложил письмо и посмотрел на часы. Было десять тридцать пять, а в штате Иллинойс на час меньше, Джон Веллимэн должен был находиться в своей конторе, согласно данному мне обещанию. Я заказал разговор, и мне тут же дали Пеорию.

– Мистер Вэллимэн? Это Арчи Гудвин. Я обещал сообщить вам немедленно, если найду что-нибудь важное. В прошлую ночь в своей собственной квартире был обнаружен Корриган, старший компаньон известной вам адвокатской фирмы. Он лежал на полу мертвый… На виске – рана, а под рукой – пистолет. Я думаю…

– Он застрелился?

– Не знаю. Думаю – да. Мне кажется, что это важное происшествие, а благоприятно оно для вас или нет, должен решить сам Вульф. Я только держу слово: даю вам знать о происшествии. Больше сейчас я ничего добавить не могу. Вульф наверху работает.

– Спасибо, большое спасибо. Я немедленно выезжаю в Чикаго, а оттуда прилечу в Нью-Йорк. Я позвоню вам, когда буду на месте.

Я ответил, что мы будем ждать, повесил трубку и снова погрузился в чтение.

«…В живых остался лишь один человек, знакомый с романом Дайкеса: Рэчел Абрамс, которая печатала его. А потому, логично рассуждая, я видел только один выход из положения.

Всего лишь три месяца назад я не подозревал, что являюсь потенциальным убийцей. Думал, что знаю себя не хуже других. Я знал, что, исправляя ошибку, совершенную О’Маллеем, пользуюсь увертками. Но знал и то, что без такой казуистики не мог бы сохранить уважение к самому себе. Во всяком случае, с того момента, когда я столкнул тело Дайкеса с набережной в воду, я стал совершенно другим существом. Тогда я не отдавал себе в этом отчета, теперь же вижу ясно.