Лента длиною в эпоху. Шедевры советского кино

Здесь ожидала первая удача-находка: на роль Максима (имя было утверждено для будущего героя) избран актер Борис Чирков, поначалу пробовавшийся на другую, второстепенную, роль: неказистый, с простонародной, вполне ординарной внешностью, но с изумительной улыбкой, освещающей лицо светом ума и юмора, с удивительной живостью реакций. Герой в его исполнении мог стать поистине самородком, талантом из народной толщи.

«Я месяц провел с гармонистами Москвы и Ленинграда, которые играли весь свой репертуар, – рассказывал Козинцев. – Мы читали комплекты газеты "Копейка", почти всю бульварную литературу времени, шатались за Нарвской заставой, где мог жить этот парень, смотрели старые программы городских садов, где он мог бывать, вспоминали цирк, чемпионат французской борьбы…

И вот однажды кто-то сыграл "Крутится, вертится шар голубой".

В этот момент Максим был найден».

Предыстория образа заканчивается на этом погружении авторов фильма о большевике в лубочную стихию городской окраины. Союзом улыбки Бориса Чиркова и старинного городского вальса, который в оригинале своем повествовал о некоем «шарфе голубом», под гитару и гармошку доморощенных аранжировщиков превратившемся в таинственный, манящий и поэтический «шар голубой».

И о нем, о голубом шаре, слетевшем с экрана, скоро вслед за Максимом запоет вся страна.

Итак, Максим предстал авторам как увлеченный потребитель бульварного чтива «Копейки». Как медиум, носитель лубочной стихии. И изображение его революционной деятельности, его экранная судьба большевика начали строиться по тем же законам.

Фабула «Юности Максима» стала напоминать лубочные книжки про всемирно знаменитых разбойников и сыщиков Арсена Дюпена, Ника Картера или Ната Пинкертона, а Максим как бы «идентифицировался» с кумирами своего чтива.

* * *

Линия главного персонажа: доступность и юмор Максим и его кремлевский цензор

Подпольная деятельность большевистской партии, явки, сходки и маевки, за которыми охотится полиция и сыск, – все это смотрится на экране серией захватывающих приключений.

Все начинается с эпизода побега девушки-подпольщицы Наташи от заводского мастера-шпика, в который оказываются втянутыми друзья-рабочие.

Симпатичная круглолицая Наташа (В. Кибардина) – опытная подпольщица

Это отлично выполненная динамичная сцена с необходимым для приключенческого жанра фоном: погоня за девушкой развертывается на свалке металлического заводского лома, куч каких-то огромных болтов и гаек, а дополняет композицию эффектно снятый фабричный пейзаж с дымящимися трубами, железной дорогой и пр. Главная героиня фильма, о которой мы узнаем только то, что зовут ее Наташей и что работает она на подполье, круглолицая, симпатичная, с русским прямым пробором в гладко зачесанных волосах, – именно она-то и является двигателем сюжета. Она – «старшая», и это она вовлекает простодушного, неоперившегося Максима в большевистскую нелегальщину. Завязывается здесь и любовь, но в глубоком подтексте, без слов и признаний – поцелуй только в самом конце фильма, при прощании героев, когда Максима, уже самостоятельного подпольщика, направляют из Питера на Волгу, в рабочее Сормово.

Неразлучные друзья в «Юности Максима» – обычные парни с рабочей окраины, но только до тех пор, пока их не увлекают революционные события

Но вернемся к главному персонажу. Начав с «репризы» и «подчеркнуто-эстрадного», по выражению Козинцева, появления в кинокадре, как на сцене балагана, и залихватских улыбочек при встрече с девушками (горничной и незнакомкой Наташей), Максим будет и далее продолжать такую линию поведения. Это последовательная цепь аттракционов. При подсчете их обнаруживается, что именно они преобладают над сценами «серьезными», трагическими (как авария в цеху и похороны друга Андрея, как смерть второго молодого рабочего и демонстрация, где Максим «дебютирует» в качестве лидера).

Максим – комик, и в этом смысле наиболее близким к сути определением жанра «Юности Максима», данным в советское время, было «героическая комедия».

Максим предстает всегда как простак, Иванушка-дурачок или Петрушка, эти герои фольклора и лубка. Наивность в сочетании с хитростью и сообразительностью. Непосредственность реакций и истинная и несколько нарочитая эдакая маска наивности и простодушия.

Даже такой не располагающий к комикованию блок фильма, как тюрьма, куда попадает Максим, расцвечен шутками. Целый парад аттракционов – новоарестованный на обследовании, где его фотографируют, обмеряют, проверяют зубы, уши, берут отпечатки пальцев, – Максим ведет себя преуморительно, строит отчаянные гримасы, паясничает, издеваясь над комиссией. В одиночной камере разговаривает сам с собой, выкрикивает свое любимое «кукареку» и, конечно, поет. Борис Чирков, исполнитель роли, прекрасно пел.

Как не полюбоваться дерзостью и остроумием Наташи, умеющей обвести вокруг пальца любого жандарма?