«Любовь Орлова» – это имя приобрело для характеристики эпохи такой же емкий смысл, как имя Веры Холодной для предреволюционного десятилетия. Любовь Орлова была не только любимой киноартисткой народа, она была эталоном красоты, элегантности и шика, жизненным примером для подражания тысячам девушек во всем: в прическе, одежде, манере держать себя. Надолго сохранятся в качестве идеала женственности и хорошего вкуса и ее строгие английские костюмы с белыми блузками, и ее мягко ниспадающие платья из крепдешина и крепжоржета – натуральных шелков тех лет, и стрижка ее волос с завивкой волнами, не длинных и не коротких, а «в самый раз». И конечно, героиня фильма непременно должна была быть блондинкой – как Орлова. Собственно говоря, «культ блондинки» на экране будет сбит только Вероникой – Татьяной Самойловой в послевоенном шедевре «Летят журавли».
Григорий Васильевич Александров (1903–1983)
Любопытно, что 1920-е годы с их кинематографическим богатством не выдвинули столь четкий и определенный женский эталон. Само общество еще не знало, кому поклоняться – задорным комсомолкам в красных платочках и робах или знойным красавицам-брюнеткам типа Юлии Солнцевой в «Аэлите», Людмилы Семеновой в «Третьей Мещанской» и Марии Стрелковой, примадонны комедий Протазанова. По сути дела, еще влачился шлейф незабываемой Веры, первой королевы экрана, но образ ее в поздних отпечатках лишился былых задушевности и лиризма.
Ведь звезда кино, сколь ни прозаично это звучит, есть результат многих производных, многих векторов. Звезду – делают! И при всех персональных заслугах Любови Орловой, действительно большого и достойного мастера, «делали» и ее.
Делало ее прежде всего – Время. Время подарило Орловой трех верных помощников. Или три надежные предпосылки успеха.
Это рождение советской массовой песни, чьей идеальной проводницей стала с экрана именно она, Любовь Орлова.
Это новый жанр музыкальной кинокомедии, возникший вместе со звуковым кино.
Это, наконец, режиссура Григория Васильевича Александрова (1903–1983).
Итак, скульптор № 1 – Время. Время трудовых рекордов и воинских, воздушных, физкультурных парадов. Усыпанная цветами улица Горького, правительство на трибуне Мавзолея, тысячные толпы. Столица встречает спасенных после зимовки на льдине в Арктике челюскинцев. Встречает беспосадочно перелетевшего через Северный полюс в Америку летчика Валерия Чкалова, совершившую сходный перелет команду Михаила Громова, женскую команду Валентины Гризодубовой…
Кино не только восторженно запечатлевает эпоху в кадрах, словно бы специально чуть засвеченных, высветленных, с преимуществом летнего белого цвета легких женских платьев, белых пионерских панамок, огромных пионов и реющих в воздухе гигантских цветов-парашютов. Кино кидает с экрана стиль, эмблемы, эстетику: социалистический реализм. И конечно, песню.
Экскурс IV
Ее рождение прямо связано с приходом звука в кино.
В одном из первых звуковых советских фильмов «Встречный» (1932) возникала целая симфония трудового ленинградского утра: перекличка фабричных гудков, перестук заводских машин, всплески воды под катерами на Неве. И полетел с экрана в жизнь первенец советского звукового кино, задорная и светлая «Песня о встречном», сразу всем полюбившаяся, а далее ставшая долгожительницей эфира, получившая Гран-при на конкурсе гимна ООН. Песню эту специально для фильма сочинил на слова поэта Бориса Корнилова молодой музыкальный гений, в ту пору уже автор оперы «Нос» (по классической повести Гоголя) и Первой (впереди было еще 14) симфонии Дмитрий Шостакович.
И народ распевал слетевшие с экрана куплеты: