Лента длиною в эпоху. Шедевры советского кино

Арсений Александрович пережил Андрея. Хотя он считал, что потерять сына – самое ужасное для человека, свою тоску он глубоко таил, не выплескивал наружу. Вообще в жизни был скрытным, как, впрочем, и сын. Похоронили Арсения Тарковского на Переделкинском кладбище, поблизости от его друга Б.Л. Пастернака.

Отдаленность от отца в детстве и юности была постоянным горем Андрея Тарковского – слишком сильной была его к отцу любовь, восхищение его поэзией, его личностью, пиетет… Но это же, создавая некое особое эмоциональное напряжение, способствовало и творческому формированию сына в прямой духовной от отца зависимости. Влияние поэзии Тарковского-старшего на кинематограф младшего Тарковского еще недостаточно изучено. А ведь это поистине «сыновнее кино»! (В ином выражении, но не менее сильно связь между литературным творчеством отца и кинематографом сына проявится в другом удивительном «тандеме» – Юрия Германа и Алексея Германа.)

Весной 1962 года, представляя в Союзе кинематографистов первую полнометражную картину своего воспитанника, снятую на «Мосфильме», Михаил Ильич Ромм торжественно заявил: «Запомните это имя – Андрей Тарковский!»

Картина называлась «Иваново детство», а рассказ В. Богомолова, который лег в основу сюжета, – «Иван». У Арсения Тарковского есть стихотворение «Иванова ива» – об убитом на войне солдате. Сам стилистический оборот названия – отсюда.

Маленький народный мститель по имени Иван в исполнении московского школьника Николая Бурляева

То, что развертывалось на экране, одних сразу покоряло (я среди них), других смутно тревожило, третьих раздражало – равнодушных в зале не осталось.

На экране стоял залитый июньским солнцем русский лес. Кинокамера, скользя по песчаному обрыву, открывала вековые, узловатые древесные корни. Блестели и щетинились иглы юных сосенок. Куковала кукушка, и ее слушал беленький мальчишка в трусиках с широко открытыми восторженными глазами…

Резко, как от выстрела, переворачивался кадр. Того же мальчишку мы видели почерневшим, как обугленная щепка, в заношенной телогрейке, бредущим по дымному полю. Мальчишка пробирался через болото, мокрый лес, плавни реки. Черные стволы деревьев торчали из гнилой воды, болото пугающе, противно булькало, и печальная, за душу хватающая музыкальная фраза висела над осенней и зловещей безотрадностью войны. Маленький народный мститель по имени Иван явился абсолютным незнакомцем. Такого еще не знал ни советский, ни мировой экран.

Поражал контраст: светлый, солнечный мир Ивановых снов – и реальность. Там, за чертой войны, в памяти – белый песчаный берег, яблоки под летним дождем, солнечные поляны и родное лицо убитой матери. Два резко сопоставленных, контрастных плана фильма «Иваново детство» – не только прошлое и настоящее, явь и сон, но также и естественность жизни, и искаженность ее самым страшным насилием над человеком – войной.

Но ни трупы мертвых партизан, посаженные гитлеровцами на берегу реки с устрашающей надписью на груди, ни сожженная изба без крыши, но с печью под открытым небом и с хозяином – сумасшедшим стариком, ни взывающая отомстить полустертая надпись на стене разрушенной церкви-тюрьмы, где погибли пленные, ни чужая речь на русской земле так не казались страшны на экране, как большая, жесточайше страдающая, искалеченная ненавистью и жаждой мести душа ребенка. Он сам, маленький партизан-герой Иван в исполнении московского школьника Коли Бурляева, с его недетскими тоскливыми глазами, своим бесстрашием поражающий бывалых фронтовиков, и есть самое тяжкое следствие войны. Жан-Поль Сартр, европейский философ, автор «Мертвых без погребения» и «За закрытой дверью», этих обвинительных документов о разрушении душ войной, вскоре посвятит «Иванову детству» Тарковского глубокое и страстное эссе, где выкажет точную догадку: «маленькое чудовище», мальчик Иван «безумен столь же, сколь безумна сама война».

После великих картин о войне и их силы правды, гнева и любви, после «Радуги», после эпохального триумвирата: «Летят журавли», «Баллада о солдате», «Судьба человека» и антифашистского послевоенного цикла европейского кино, числящего шедевры Роберто Росселини, «Хиросиму, мою любовь» Алена Рене и «Капо» Джило Понтекорво, «Иваново детство» сумело стать еще одним огромным художественным открытием.

Уже показана была война как стратегия великих полководцев, война как героическое деяние, война как нравственное испытание человека, война как страдание невинных жертв. В «Ивановом детстве» война раскрывалась как гибельное и опасное искажение человеческой натуры воюющего, как безумие жажды мести и крови, как царство смерти.

Своим бесстрашием партизан-герой Иван поражает даже бывалых фронтовиков