Лента длиною в эпоху. Шедевры советского кино

Это жизнь нации, чье самосознание, только лишь сложившись, подвергается страшным испытаниям вражеского нашествия, трехвекового ига и унижения. Это народ, чей исторический путь пролег на перекрестке между варварской деспотической Азией и «просвещенной», но не менее кровавой Европой. Народ, чье становление протекало в тягчайших условиях и чья самобытность приобрела резкие, глубокие, противоречивые черты. Этих крайностей, контрастов, диспропорций не чурается в фильме Тарковский: рядом с подвигами духа – голод, мор, доносы, татарские бесчинства, расправы своих собственных феодалов над простым людом.

Образ жестокого времени сгущается до предела в одной из самых впечатляющих новелл фильма – «Набег». Здесь рисуется побоище во Владимире. Набег нарастает, накатывается сценами ужасными, душераздирающими. Падают кровли, горит скот, татары грабят, убивают, преследуют – пылает красавец Владимир. И дойдя до крайности, изображение горя и зла словно бы разряжается пронзительными тихими кадрами.

После криков и стонов, после месива боя – неслышная стрела, посланная из татарского лука в спину беспечному юноше-иконописцу. Последние, со смертельной стрелой в спине, шаги этого юноши Фомки (его играет Михаил Кононов) по берегу речушки, медленное падение, течение воды, смывающей кровь…

После клубов дыма, после картины боя – обуглившийся иконостас Успенского собора, оскверненные стены, расписанные Андреем Рублевым. Тлеют церковные книги, скорбная группа: на полу собора две девушки – одна, оставшаяся в живых, ласково заплетает косу другой, мертвой. Это – героиня картины по прозванию Дурочка – образ душевной чистоты, доброты и простодушия. Тихо, медленно и страшно сквозь разрушенные купола, сквозь проломы в потолке собора падает с неба снег.

Юрий Назаров сыграл в «Андрее Рублеве» две роли – Великого и Малого князей

Владимир в фильме «Андрей Рублев» словно представительствует от всех поруганных врагом городов русских – от Рязани и от Козельска с героическим его стоянием, от самой Москвы, которой тоже, хотя и в более поздние времена, доведется познать бедствия, познать костры при Девлет-гирее и Наполеоне. Но трагедия Владимира – это еще и трагедия междоусобицы, братоубийственной вражды.

В фильме есть образ князей-братьев, князя Великого и князя Малого. Братьев-соперников, антиподов и близнецов, играет один и тот же актер Юрий Назаров, чем подчеркивается безликое тождество.

Неуемная жажда власти, тщеславие, зависть, азиатская страсть к показной пышности – вот ничтожные причины, которые приводят обоих князей к предательству. И еще – полное отсутствие любви к родной земле, к соотечественникам. И вот артель мастеров, украсив дом Великого князя, мечется по лесу с кровавыми глазницами, чтобы не построили Малому князю хором еще лучше, – древнерусский вариант знаменитых «Слепых» Брейгеля.

Без всякой сентиментальности Тарковский воссоздает свойственную времени необычную контрастность жизни, резкие противопоставления героизма и подлости, добра и злобы, высокого духа и духа низкого, самоотверженности и равнодушия.

Но над пожарищами, над презрительной наглостью татар-захватчиков, над изменами, холуйством, нагайками, дыбой и прочим злом торжествует добро, созидание, жизнестроительство. Таков образ колокола, символический образ творческой победы народа и художника.

Колокол отлил юнец Бориска на свой страх и риск, уверив всех, что знает секрет чудодейственной колокольной меди. Секрета Бориска не знал, но в его руках было упорство, в сердце – вера. И вокруг по его команде рубил, копал, мял глину, обжигал, обкладывал, высил стропила, крутил ворот, тянул в небо стопудовую тяжесть веселый мастеровой люд, ловкий, шумный, лапотный.

Разумеется, не случайно то, что большинство персонажей фильма – мастера, умельцы. Это эпический, а не биографический фильм. Именно эту особенность сразу заметили зарубежные кинокритики, когда фильм в 1969 году впервые вышел на европейский экран. «Это не только триумф гениальной личности Рублева, но и борьба народа, который стремится выстоять и объединиться, – писал критик французской газеты "Франс Суар". – Следуя традиции великих советских режиссеров, Тарковский придал своему фильму эпическую форму».

Еще из зарубежных откликов – «Пари Матч»: «"Андрей Рублев" – прекрасный гимн, которого так долго не было, не только древней и вечной России, но и гимн человеку, его коллективному труду». Слова эти справедливы. Индивидуальная судьба слита в фильме с судьбой народной, взгляд в историю – с уникальным современным видением истории.

А вот отзыв ведущей французской газеты «Монд»: «Во многих сценах чувствуется дух великих советских кинематографистов. Перед нашими глазами проходит целый мир. Андрей Тарковский сумел снять такой фильм, значит, Довженко и Эйзенштейн нашли себе достойного преемника».