Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Т. VI. 1851–1858 гг.

23 января. Донесение Св. Синоду по поводу просьбы помещика Драгоманова о якобы неправильном переводе некоторых выражений в Новом Завете, изданном Российским Библейским обществом: «Он говорит: возможно ли, чтобы Иоанн Креститель сквернил себя, ядый акриды, род саранчи? В сем г. Драгоманов противоречит пророку Моисею и закону Божию; ибо в книге Левит, как выше указано, акрида, род саранчи, помещена между животными чистыми и благословенными в пищу, а не нечистыми и запрещенными… Рассказ заседателя киевской гражданской палаты о толковании иерусалимского иеромонаха, что мед дикий есть питательное тело в цветке, и что он назван дивим, т. е. дивным, или удивительным, для различия от пчелиного меда, без дальних справок сам о себе сказывает, сколько он заслуживает внимания. Дивий всегда значит дикий

, и никогда не значит дивный или удивительный. И разве в Палестине греки и арабы говорят по-славянски? Греческие же, читаемые в Евангелии, слова: μέλι ἅγριον всегда значат дикий мед

, и никогда не значат мед удивительный. Сих немногих соображений достаточно, чтобы окончить оные следующими заключениями: 1) Бывшее библейское общество надлежит освободить от обвинения в клевете на святого Иоанна Крестителя. 2) Впрочем, не было бы хуже, если бы библейское общество, употребив в переводе слово акриды, не прибавляло в толковании: род саранчи. 3) Что касается до требования г. Драгоманова, чтобы в будущих изданиях Нового Завета на русском наречии исправить три слова: не будет несправедливо признать, что в нем найдется гораздо более трех слов таких, которые потребуют пересмотра, если Святейший Синод заблагорассудит возобновить издание русского перевода новозаветных книг, сделанного поспешно, и тогда, когда русский язык еще не довольно был установлен» (Мнения. Т. доп. С. 414–415).

• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Благодарю Бога, что немощь предшествовавших дней не воспрепятствовала мне отдать последний христианский долг покойному графу[156]

. Странно случилось, что я озяб в большой церкви Донского монастыря от сквозного ветра, а потом на пути к могиле; и меня одного не позвали согреться чашкой чаю, тогда как всех прочих угостили обедом. Однако, слава Богу, я мог ныне быть в служении; и о. Парфения поставил в иеромонаха» (Письма преподобному Антонию. Ч. 2. С. 304. № 1029).

• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «И Вам приятна будет весть, которую мне теперь принесли. Князь Сергий Михайлович может уже ходить в доме и сегодня слушал литургию, хотя сидя. Княжне Елене Михайловне также лучше, после того как ее почитали не вне опасности» (Письма преподобному Антонию. Ч. 2. С. 305. № 1030).

26 января. Резолюция по делу об отдаче в аренду церковной земли помещику князю А. Ф. Голицыну: «Передачу в посторонние руки фабрики без ведома духовного начальства не позволяет предосторожность против запутанности церковной собственности посторонними сделками» (ДЧ. 1888. Ч. 1. № 1. С. 119).

27 января. Резолюция о распределении сумм пожертвования на десять монастырей и церковь (села Спасского-Андреевского)[157]

: «Назначенные для села Спасского [по 21 р. 72 к. от каждого монастыря] не удобнее ли выдать прямо в церковь, чтобы записаны были в приходе и при выдаче [причту] в расходе, с наблюдением благочинного, чтобы выдаваемы были по третям или помесячно по заслужении, а отнюдь не вперед?» (ДЧ. 1887. Ч. 3. № 12. С. 497).

31 января. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Еще слышал я, что Преосвященный Иннокентий[158] был в Севастополе и с холодностию выпровожден начальствующим; но после Альмского сражения[159] Преосвященный объявил татарам, что даст два рубля сер. за каждого раненого, которого ему принесут с поля сражения; и ему принесли до ста на другой и на третий день. Это благословенное архиерейское дело. А как труден подвиг воинов – страдать от раны и не один день ждать помощи! Господи, даруй им мученическую крепость духа и мученические венцы» (Письма преподобному Антонию. Ч. 2. С. 306. № 1031).

1 февраля. Письмо московскому военному генерал-губернатору графу А. А. Закревскому о крестьянине Трофимове[160], распространяющем учение против супружества и привлекающем в последователи женский пол: «Помещение Трофимова на некоторое время в монастырь представляется сообразным с обстоятельствами, чтобы там испытать образ его мыслей и направление жизни, и преподать ему здравые понятия о христианской жизни, о том, что не все привязываются к девству, и о достоинстве супружества» (ДЧ. 1890. Ч. 2. № 5. С. 230).