Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Т. VI. 1851–1858 гг.

• Письмо управляющему московской палатой государственных имуществ С. Г. Вишневскому с просьбой разрешить построить сторожку при церкви села Бортникова (ДЧ 1890. Ч. 1. № 1. С. 245–246).

• Письмо инокине Алексеевского монастыря Митрофании (Розен)[189]: «От Господа мир Вам и спасение: представьте достопочтенной родительнице Вашей посылаемую при сем просфору о здравии ее, принесенную сегодня во храме святого великомученика Дмитрия» (Переписка с современницами. С. 631. № 1).

27 октября. Донесение Св. Синоду о концерте в пользу святых мест Палестины и бедствующей на Востоке христианской церкви: «Не могу признать приличною сию последовательность предметов, чтобы за песнею воина-дикаря следовали сотворение мира и страшный суд. Пусть, если угодно, прогневаются на меня любители искусства, но не могу скрыть и того мнения, что высокие предметы: сотворение мира и страшный суд, требующие благоговейного размышления, унижаются и оскорбляются, когда обращаются в игралище музыканта, для забавы слушателей. Неприличие неизбежно увеличивается, когда к музыке присоединяются слова» (Мнения. Т. IV. С. 49).

28 октября. Возведение в сан игумении [Покровского Хотькова монастыря] монахини Московского Зачатьевского девичьего монастыря Веры (Головиной)[190]

на Троицком подворье (Грозов. С. 9).

• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Горько мне было услышать от Вас слух о предполагаемом путешествии вдовствующей Государыни Императрицы и о причине сего. Но здесь я сего не слыхал» (Письма преподобному Антонию. Ч. 2. С. 328. № 1070).

• Письмо Е. П. Головиной: «Измерьте свои силы, чтобы не предпринять то, что превышает их, и чтобы двум больным не увеличить взаимных забот» (Переписка с современницами. С. 357. № 99).

30 октября. Освящение придельного храма Казанской церкви Замоскворецкого сорока (у Калужских ворот) во имя Воздвижения Креста Господня (Грозов. С. 9).

31 октября. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Игумения сказала мне, что хорошо было бы ей иметь определенное законное назначение, чем пользоваться от монастыря на свои надобности; но мне кажется лучше, чтобы поступали по-общежительному. Игумения живет и издержки делает не для одной себя, но и для монастыря, и в своей келье должна иметь издержки, которые должно отнести на счет монастыря; лучше же не делиться, а жить по-общежительному, к чему ведется и монастырь. Она желает, чтобы сестры и малости не могли принести ей в подарок, что бывало обыкновенно. Это хорошо. Растолкуйте и сестрам, что это хорошо и что начальницу ничем нельзя дарить, как послушанием и любовью. <…> Как могла прийти мысль о напечатании письма о табаке? И не запрещение и надзор имел я в виду, а то, чтобы студентам сообщены были рассуждения, которые побудили бы их самих вывести заключения» (Письма преподобному Антонию. Ч. 2. С. 329. № 1071).

1 ноября.

Беседа по освящении храма св. великомученицы Варвары в Варваринском сиротском доме: «Дадим славу судьбам Божиим, часто для нас непонятным, но всегда правым и благим, которые иногда путем мрака ведут к свету, лишением утешения естественного – к утешению благодатному. Если иногда не достигаем того, чтобы могли мы сказать: разумех, Господи, яко правда судьбы Твоя: научимся по крайней мере говорить: верую, Господи, яко правда судьбы Твоя; и с упованием покоряюсь им» (Сочинения. Т. 5. С. 337).

• Замечания на сочинение «Взгляд на состояние протестантства в Германии в нынешнее время»: «О рационализме и супернатурализме писатель говорит так, как о противоположных одна другой односторонностях. Шуточно выражается о тех, которые схватились обеими руками за символы, как будто они столько же недостойны уважения, как те, которые отвергают символы. Держащиеся символов держатся таинств Святыя Троицы, воплощения, искупления; отвергающие символы отвергают для того, чтобы иметь простор на место сих таинств поставить свои лжемудрования… Из движения мысленного и книжного царства в Германии писатель выводит заключение, что царство рационализма кончилось. Но подтвердит ли жизнь то, что хотела бы сказать наука? Доколе преобладает жизнь самолюбия, своекорыстия, любонаслаждения, дотоле трудно разрушить царство рационализма. Он ей, конечно, благоприятнее, нежели супернатурализм. Вопрос, от которого многое зависит в описаниях блуждения богословствующего разума, есть вопрос о подлинности четырех Евангелий. Тяжко поражают православный слух слова лжекритиков. Хорошо было бы, вместе с сим предложить и предохранительное врачевство, или указать на доводы, которыми благомыслящие отражают хулы на Евангелия» (Мнения. Т. IV. С. 50–51).