Линкольн, Ленин, Франко: гражданские войны в зеркале истории

После краха восстания в Мадриде и Барселоне восставшие, подобно Белому движению России, долго не могли создать на контролируемой ими территории общегосударственного административного центра. Наспех образованные ими органы управления около двух лет оставались из-за соперничества военных, монархо-помещичьих кланов и фалангистских группировок рассредоточенными между тремя историческими городами Старой Кастилии – Саламанкой, Бургосом и Вальядолидом. Провозгласить «временной столицей государства» Бургос и перевести туда ставку и центральный аппарат правительства Франко удалось только в 1938 году. Но и после этого часть правительственных учреждений и иностранные посольства работали в Саламанке. Вальядолиду же позволили играть роль штаб-квартиры Испанской фаланги, членам которой одно время под страхом смерти было запрещено появляться в Бургосе.

Однако в прочих гораздо более важных аспектах мобилизации человеческих и иных ресурсов восставшие уверенно шли впереди республиканцев. На территории националистов немедленно перестали существовать основные элементы демократии. Конституция была объявлена недействительной. Повсеместно и на неопределенное время введено военное положение, восстановлена смертная казнь, закрыты границы. Немедленно были упразднены гражданские права и свободы, запрещены партии и движения, кроме Фаланги, а также профсоюзы. Объявлены вне закона забастовки, как, впрочем, и массовые увольнения – локауты. Собрания могли быть допущены только с предварительно испрошенного разрешения военных властей. Цены и зарплата заморожены. Удлинен рабочий день без повышения заработной платы. Аннулированы учрежденные республиканцами пособия безработных (незначительные по размеру). Националисты заменили суды военными трибуналами, разбиравшими дела в упрощенном и ускоренном порядке и открыто руководствовавшимися презумпцией виновности обвиняемых[88]. Былая принадлежность к любому профсоюзу, к любой из республиканских партий, размещение платных объявлений в социалистических газетах, былая дружба с видным анархистом или пацифистом и т. д. могли теперь стать частью обвинительного приговора. Преступными деяниями стали также проституция и нудизм.

В националистической Испании, называвшей себя «новым государством», из всех общественных и политических объединений право на существование сохранила только Испанская фаланга и ее дочерние организации – женская, благотворительная и др. Но Фаланга, в отличие от большевистской партии, не овладела полнотой политической власти. Решающие посты в правительстве Франко, созданном в 1938 году в Бургосе, заняли кадровые военные. Фалангисты получили несколько второстепенных постов. И произошло это лишь после навязанного Франко Фаланге ее объединения с остатками распущенных монархо-клерикальных партий.

Проведенное военными в порядке административного принуждения слияние молодежной по составу и антимонархической Фаланги с пожилыми консерваторами-католиками из монархических партий закономерно сопровождалось непониманием и брожением в среде фалангистов. Некоторые из них даже перешли в оппозицию к Франко и в разное время подверглись репрессиям. Во многих местах Наварры, Галисии, Андалузии в годы Гражданской войны, да и после ее окончания вспыхивали уличные схватки между фалангистами и монархистами. Газетная полемика между ними почти не прекращалась. Поскольку члены Фаланги были вооружены, умеренная часть монархистов вроде Хиля Роблеса в эти годы предпочла покинуть родину и обосноваться в Португалии или Латинской Америке.

Хронические раздоры между Фалангой и влитыми в ее структуры монархо-клерикальными группировками стали в дальнейшем неотъемлемой чертой политического развития националистической Испании.

Невзирая на вышесказанное, националисты в воссоздании государственной машины добились в короткий срок многого, далеко опередив в этом отношении республиканцев. Восставшим помогло то обстоятельство, что в их распоряжении было абсолютное большинство чиновничества. Госаппарат на территории националистов вскоре стал действовать практически без сбоев. В армии и флоте, отданных под надзор квалифицированных и безжалостных германских инструкторов, сохранилась прочная дисциплина.

Первоначально националистам угрожала валютная катастрофа: они не собирались пользоваться республиканской валютой, a в их распоряжении не было ни центрального банка, ни монетного двора. Однако противники Народного фронта вышли из тупика: по их настоянию иностранные союзники-немцы напечатали, хотя в минимальном количестве, новые песеты, курс которых вскоре на биржах Танжера Амстердама и Лондона превзошел курс республиканской валюты.