Любовь к трем цукербринам

компьютеры, сломанные столы и горшки с На-

диными растениями, многие из которых были

еще живы — как будто кто-то вырубил лес, где

цвела неведомая людям жизнь... Так, оно, в

сущности, и обстояло — но, поскольку я уже

знал, как причудливо отразится и разрастется

этот лес в будущем, я не особо грустил.

Так в чем же заключался смысл моей работы?

Зачем надо было охранять мир, где происходят

подобные вещи, если других миров бесконечно

много и никто, вообще никто, не задерживается

здесь надолго? Я не знаю точно. У меня есть

только предположения.

Каждую секунду из этого мира отпраляется

множество невидимых поездов, каждую секун-

ду умы покидают его и переходят в другие, поч-

ти неотличимые поначалу вселенные. В сущно-

сти , пока я охранял один из узлов бесконечности,

на месте пребывал один я, а все остальные при-

ходили и уходили. Этот мир был просто сту-

пенькой в чужих жизнях.

Но чем дольше эта ступень огромной лест-

ницы оставалась на месте, тем больше возмож-

ностей и маршрутов возникало у проходящих

здесь существ. Да, мир погибнет и кончится — и

что с того? Любой «Титаник» когда-нибудь то-

нет, такова его судьба. Главное, чтобы до этой

минуты от него успело отойти как можно боль-

ше лодок.

Я знал, что моя битва проиграна — в том

мире, куда направлялся Кеша. Но зато я выи-

грал ее там, куда уходила Надя. Правильнее, на-

верно, говорить об этих измерениях в будущем

времени, но я пользуюсь прошедшим, посколь-

ку рассказываю о том, что уже видел.

Я говорил, что Надя стала чем-то вроде ан-

гела. Или стража. Она, как и я, следила за по-

рядком. И среди многочисленных сфер бытия,

за которые она отвечала, я различил одну очень

близкую к нашему миру по внешнему виду.

Сходство не было случайным — это оказа-

лась своего рода колония оживленных окамене-

лостей из человеческого прошлого. Целая би-

блиотека форм, воплотившихся в новой среде и

как бы ставших из «материи» одушевленным

мультфильмом про материю.

Говоря об этом измерении, не надо подби-

рать уподоблений — здесь все слова значат имен-

но то, что они значат. Внешне это пространство —

практически наш мир. Но по своей природе оно

больше похоже на анимацию, по которой мож-

но ходить и говорить с героями. Там нет желез-

ных необходимостей, делающих наше суще-

ствование таким невыносимым. И жизнь там,

если честно, куда лучше — хотя тоже не без про-

блем.

Этот мир лично мне кажется довольно стран-

ным. Но он есть. Даже если бы я не видел его

сам — а я его видел — он существовал бы по той

причине, что все, описанное нами хоть раз,

обязательно найдется где-нибудь в мультивер-

се. Хотя бы как симуляция в одном из бесконеч-

ного числа существующих в ней генераторов

виртуальной реальности, которую абсолютно

невозможно отличить... и т.д., и т.п. Физики

все давно объяснили.

И потом, Надя ведь была странная девуш-

ка — стоит ли удивляться, что сквозь нее про-

росла немного странная вселенная.

Причина, по которой мне хочется расска-

зать эту историю в конце, проста. Дело в том,

что именно в этом далеком проблеске будущего,

на самой границе доступного моему зрению, я

заметил последнее эхо Кеши и еще нескольких

погибших вместе с ним в тот страшный день.

Сперва я не мог поверить, что все они снова

оказались вместе. Но потом понял, почему.

Часть 6. DUM SPERO SPIRO

Ангел Сперо осматривала свой сектор ответ-

ственности именно так, как этого требовала

должность — ответственно.

Навстречу лучу ее внимания из темной не-

определенности выплывали цепочки разноц-

ветных огней — отпечатки событий, дисципли-

нированно сообщавшие о себе все необходимое.

Сообщения были краткими и выражали лишь

самую суть происходящего, но Сперо все равно

не давала огонькам договорить, переводя свое

внимание дальше и дальше. Событий случалось

слишком много, и, вникая в каждое, можно

было отстать от их потока.

Необходимости слишком уж вникать, впро-

чем, и не было. Все делалось ясно из сочетаний

цветов и связанных с ними смыслов. Желтые и

зеленые огни означали спокойствие и радость.

Голубые — протяженность во времени, синие —

скуку. Фиолетовые — усилие. Багровые, крас-

ные и оранжевые — градации опасности и не-

благополучия. Их было меньше всего, и даже

там, где они появлялись, красные тона смеши-

вались с желтыми или голубыми. Это значило,

что дела в разных слоях реальности идут хоть и

не без трудностей, но в целом нормально.

В одном только месте мелькнула сплошная

цепочка оранжевых огоньков, длинная и тре-

вожная, но нечеткая. Огни выглядели тусклыми.

Они расплывались и мигали — это значило, что

ничего плохого еще не произошло и какая-то

смутная угроза только наплывает из будущего.

Сперо остановила свое внимание на оран-

жевой полосе и вгляделась в нее, возвращая

цветным пятнам их исходный смысл.

Птицы пытались проникнуть в сон к одному

алхимику из мира Жидкого Металла и заинтере-

совать его своими кремниевыми фокусами. Вол-

новаться не стоило — собрать входной портал

Птиц в мире Жидкого Металла не получилось

бы все равно: кремний там не был полупрово-

дником. Птицы не знали, что у них нет ни одно-

го шанса — и упорно продолжали свою много-

вековую осаду, погубившую уже столько разных