Любовь к трем цукербринам

и все низкооплачиваемые провайдеры менталь-

ных услуг, Кеша сам чувствовал, какой надо

взять тон, чтобы прижиться.

Формально от Кеши требовалась только тех-

ническая грамотность и веселая прозрачность

изложения, остальное было просто верно поня-

тым социальным заказом — и никто, конечно,

не опознал бы в сдержанном, корректном, иро-

ничном и прогрессивном авторе-яппи злове-

щее чудище, которое час назад завывало в ком-

ментах, требуя от российского правительства

снять с финансирования либеральную интел-

лигенцию, а на освободившиеся средства орга-

низовать экспедицию к спутникам Юпитера.

Помимо гаджетов, Кешу иногда подключа-

ли к теме террора: он с удовольствием отыски-

вал в Сети самые жуткие из доступных снимков

и собирал из них длинные подборки. Их обыч-

но сильно редактировали в сторону смягчения.

Кеша был средним техническим журнали-

стом, но одаренным троллем. Некоторые из его

тро-ло-ло (кажется, так называют издаваемые

этим классом существ трели) были глубоки и за-

ставляли задуматься о вечном. Особенно мне за-

помнился один из его комментов в украинской

ветке, где Кеша иногда просиживал днями:

«В Киеве были замечены неизвестные в фор-

ме украинских милиционеров, которые меняли

рубли на гривны. Поистине, таков и ты, чело-

век, и все твои дела под солнцем...»

Безжалостные, но точные слова.

Но главным изгибом Кешиного кармиче-

ского трамплина было совсем иное, на первый

взгляд довольно неожиданное обстоятельство.

ВЕЛИКИЙ HAMSTER

Кеша был высоким и уже лысеющим (не-

смотря на молодость) блондином. Он был худ,

чуточку курнос и имел уникальную смешную

особенность — на его лбу темнела немного по-

хожая на звездочку родинка, из-за которой ему

то и дело советовали пойти служить (можно сэ-

кономить на кокарде). Кеша не обижался.

Его нельзя было назвать красавцем, но и

уродом тоже. Какая-нибудь девушка вполне

могла бы его полюбить. Однако в личной жизни

он был очень неустроенным молодым челове-

ком.

Чаще всего у него не имелось подруги, и он

грешил в одиночестве перед монитором (в чем

был не одинок — в сегодняшнем мире это ско-

рее правило, чем исключение).

Ему больше всего нравилось порно про

японских школьниц в матросках — он называл

его про себя «нахимовским букакке». Нахимов-

ское училище здесь было ни при чем: у культур-

но и эротически продвинутых японцев действи-

тельно такая школьная форма, которая с самого

начала вводилась в обиход в качестве нацио-

нального секс-фетиша. У Кеши была серьезная

коллекция нахимовских фильмов. И, наблюдая

за его скромными домашними радостями, я за-

метил одну странную вещь.

Я никогда не задумывался прежде, с кем,

собственно, вступает в любовную связь пользо-

ватель интернет-порнографии.

С далекой актрисой? Это вряд ли, она оста-

лась в прошлом.

Со своим воображением? Тоже вроде бы

нет — пользователь смотрит на экран, где все

уже нарисовано.

С картинкой на экране? Но в сознании бед-

няги происходит самое настоящее соитие, и он,

так сказать, торжествует над увиденным, ино-

гда по три-четыре раза в день.

Мне поначалу даже не приходило в голову

направить в эту сторону свое служебное зре-

ние — но однажды, глядя на упражняющегося в

одиночестве Иннокентия, перед которым ело-

зила на мониторе очередная связанная колба-

ской тян, я заметил вокруг него какую-то тень.

Не то чтобы возле Кеши порхало черное

привидение, нет. То, о чем я говорю, было спер-

ва скорее ощущением.

Вокруг Иннокентия сгущалась засасываю-

щая чернота, которая становилась тем гуще и хо-

лоднее, чем ближе он подбирался к моменту сво-

его бывшего таза (очень верное переложение

слова «экстаз» применительно к пользователям

фотографических отчетов о былой любви).

А потом... он слился с темнотой как с жен-

щиной. Словно бы из монитора выскользнул

черный лохматый цветок, сложился вокруг

вздрагивающего Кеши, вобрал в себя пламя его

радости, сжал на секунду, как бы взвешивая —

и, найдя его слишком легким, уполз обратно в

монитор, оставив чуть похудевшего и постарев-

шего беднягу на месте.

И сразу же я увидел тысячи, миллионы, сот-

ни миллионов других мониторов — и ту же са-

мую черную засасывающую тьму, питающуюся

скудными городскими радостями закатанных в

бетон людей. Я попытался понять, что такое эта

тьма, и увидел подобие огромного черного по-

липа, какое-то прилепившееся к миру зияние.

В него и улетала неразделенная человеческая

страсть, бьющая по ложным целям. Говоря на-

учно, это был огромный мировой паразит, опи-

рающийся на кремниевую информационную

инфраструктуру. И я заметил, что он затягивает

своих регулярных партнеров, в том числе и

Кешу, в очень неприятные и однотипные фор-

мы будущего.

Поверьте мне на слово, невозможно понять

новое поколение, всех этих креаклов, хипсте-

ров и прочих мерчандайзеров, не принимая в

расчет того, что все они с раннего отрочества —

супруги заэкранной тьмы (выражение «экран-

ный дрочила», более точно передающее суть ве-

щей, кажется мне слишком вульгарным).

Нет ничего трогательнее предположения

пожилых литературоведов, что кто-то из наших

современников однажды напишет про этих бед-

няг «Бесы-2». Тут нужно совсем другое назва-

ние. Например, «Veliky Hamster» (непременно